В нашей встрече не было ничего необычного. Я – известный в то время автор эстрады, она – ученица Студии эстрадного искусства встретились обсудить номер, который я должен был написать для нее. Об этом меня просил руководитель студии. Рекомендовал Любу как способную студентку, кандидатку в эстрадную программу «На эстраде – омичи».

Омская филармония перевела в Студию деньги, на которые с помощью преподавателей должна была в течение года создаваться программа.

– Я разговорница, – уточнила Люба, – хочу исполнять музыкальный фельетон.

– Но, – смутился я, – я не специалист по музыкальным фельетонам.

– Знаю, но у вас получится, – сказала она, – я верю.

Последние слова Любы озадачили меня.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Я видела вас на сцене. В Омске, – и она достала из сумочки маленькую афишку, которую обычно вывешивают перед театральными кассами. На афише значилось, что в зале Омской филармонии состоятся «Вечера смеха» с участием заведующего Клубом 12 стульев «Литературной газеты» Виктора Веселовского, поэта-пародиста Александра Иванова и автора рассказов, монологов и фельетонов Варлена Стронгина.

– Я вас запомнила, – сказала Люба.

– Других, объявленных в афише, просто не было, они не приехали, – усмехнулся я.

– Да! И вы один! Целых два часа! Три концерта в день! Мне они очень понравились! – искренне произнесла Люба, глядя на меня как на своеобразного героя. – Каждый раз слушала с удовольствием.

Я объяснил Любе, что Иванов заболел, Веселовский отказался ехать в последний момент, но я, как и они, имел право на сольный концерт и решил не срывать гастроли.

– Все-таки были объявлены трое! Билеты покупали на троих! – стояла на своем Люба. – И вы не испугались!

– Я в большинстве случаев выступаю один. Это Омская филармония решила пригласить нас троих и каждому заплатить за сольный концерт, – сказал я.

– А вам? Мне говорили, что если вы не сорвете концерты, то вам заплатят за троих!

– Это было бы справедливо! – согласился я. – Ведь зал у вас громадный, почти на полторы тысячи мест. Мне сказали, что по сборам я выполнил квартальный план филармонии. В эти же дни в Доме офицеров пела Эдита Пьеха в зале на шестьсот мест. А на мой концерт… Кое-кто сдавал билеты, но их тут же покупали. Концерты прошли нормально, и я получил гонорар только за свое выступление, – сказал я, желая прекратить разговор на эту тему. – Первый секретарь Манякин приветливо помахал мне рукой из окна «Волги». Я ничем не подвел Омск. Но, кстати, я не исполнял музыкальные фельетоны. Отчего вы взяли, что я смогу вам написать то, что нужно?

– Сможете, – прервала меня Люба. – Вы такое говорили…

Тут я прервал Любу, понимая, что она намекает на мои рассказы, не разрешенные цензурой и имевшие особый успех у зрителей.

– Давайте лучше поговорим о вашем будущем фельетоне. Хотя бы о его теме…

– А я еще не решила, о чем буду говорить, – внезапно обескуражила она меня, – вы лучше знаете, что сейчас волнует зрителей. Я ведь родилась сравнительно недавно, 21 мая 1949 года. Мало что знаю.

– Но все-таки – что волнует вас? Вы по нынешним временам взрослый человек! – заметил я.

– Я? – махнула она рукой. – Сто забот волнуют! – и достала из сумочки сначала фотографии родителей, брата и сестры, а потом глянцевый японский журнал мод, на обложке которого она была изображена в полный рост, в профиль, задорно шагающая по улице, в полуоткрытой блузке, в плиссированной юбке с разрезом, на средних каблуках…

– Здорово! – не удержался от похвалы я. Она перехватила мой взгляд:

– Один экземпляр. Обещала родителям. Вам подарю в следующий раз. Можно?