Тимофеев тоже был красавчиком, но желания покусать его за зад у Ирины не возникало. Обидно.
Если бы Ром был реальным мужчиной проблем бы не имелось, хотя… К такому красавчику как Ромул в реальной жизни наверняка бы очередь первоклассных красоток выстроилась и её в этой толпе он бы просто не увидел.
Ира, не отрывая взгляда от желанного тела, облизнула губы. Смочила пересохшие губы. Её организм явно перегрелся. Стало жарко.
Иногда Степановой казалось, что у Ромула находится пульт управления её телом. Оно всегда одинаково реагировало на его присутствие. Неуправляемое желание наполняло девушку до краев, делая кожу особо чувствительной. Ром словно дрессировщик щелкал пальцами, и Ирина становилась послушной словно воск. Он мог делать с ней всё что угодно.
Зная себя, Степанова знала, что подобного вне сна никогда бы не произошло, просто потому что она не смогла бы полностью доверить себя кому-либо. Не могла она позволить себе потерять контроль над ситуацией. Что не происходило бы здесь, во сне, оно происходило потому, что Ира смогла полностью расслабиться. Внутренний запрет в этом мире не мешал ей наслаждаться жизнью. И всё было хорошо до тех пор, пока Ира не поняла — больше нельзя позволять себе тонуть в мире иллюзий.
Замкнутый круг. В реальном мире ей трудно кого-либо подпустить к себе, а мир фантазий никогда не дарует ей семью и детей. Вот и маялась она меж двух огней.
Вот и сейчас только от лицезрения объекта страсти живот скрутило от предвкушения чего-то запретного. Порочность, источаемая Ромулом, была явно заразной, потому что Ира уже давно превратилась в озабоченную дамочку. Одержимую им одним. Словно искусный мастер он вплел в ткань её характера новые нити – огненный азарт, бесстыдное любопытство и отчаянное бесстрашие. С ним Степанова была готова прыгнуть в пропасть.
Внезапно Ром повернул голову и посмотрел, Ира могла в этом поклясться, ей в глаза. Хотя расстояние между ними было приличное, она точно знала, что увидела в бездонных синих глубинах — самодовольное торжество. Он прекрасно сознавал свою власть над нею. Специально мучил её все эти ночи, не подпуская к себе. Хотел, чтобы она бросила Тимофеева и пришла к нему с извинениями, пала ниц и признала своё бессилие. Подлец!
Это открытие было как удар под дых. Потрясло. Заставило разозлиться.
— Я не брошу Кирилла! — крикнула она, не вставая с лежака. — Не брошу! Фантазия никогда не заменит реальность!
Воздух внезапно стал холодным. Небо начало давить на плечи. Сгустились краски, стали темнее и мрачнее. Спокойствие улетучилось. Слова, сказанные Ирой, вызвали в Роме бешенство. Тихое и глубокое. Природа вторила его настроению.
Степановой стало холодно. Подтянула колени к груди, словно защищаясь. Она хотела разбить невидимое стекло, разделившее их. Она получила желаемое. Ром перестал её игнорировать.
— Любого можно заменить, — упрямо продолжила говорить Ирина, понимая, что сама роет себе яму, — даже тебя.
Ромул полностью повернулся к ней. Ей показалось, что стал выше и шире в плечах. Вдалеке сверкнула молния. Резкий раскат грома заставил Иру подпрыгнуть на месте. В воздухе появился запах озона.
«Ты решила заменить меня милашкой Киром? — прошелестел голом Рома в её голове. — Думаешь, он сможет удовлетворить тебя? Малышка, ты обманываешь себя. Жестоко обманываешь!».
И хотя Степанова была напугана — она никогда не видела Ромула настолько злым — гнев в ней победил страх. Может и глупо, но она знала, что этот мужчина ей вреда не причинит. Гордость тоже выступила за бунт, ведь Ром не сказал, что любит. Вопрос о том, что ждать от мужчины из снов признания в любви, по меньшей мере, глупо, отошел на дальний план. Ира отстаивала право на неразглашение своих чувств. Она отказывалась признавать свою зависимость от Ромула.