- Водить, что ли, боишься? Ну, так эвакуатор поищи.

- Нет, мне нужно проехать скрытно. - Почему-то тяжело сказать даже часть правды. – Меня преследует… знакомый.

- А-а, любовь…

Я качаю головой, нечаянно всхлипнув, но этот человек, похоже для себя уже выводы сделал.

- И что я с этого буду иметь?

- Пятнадцать тысяч. Рублей. Двадцать, - поправляюсь я, видя неудовольствие на его лице. – Деньги есть.

- А если проверка?

Значит, он мне не отказывает?!

- Ну, я же хозяйка машины, я рядом, - торопливо уговариваю. - Что мы нарушаем? Где написано, что легковушку нельзя перевозить в фуре?

- Точно не краденая?

Мотаю головой:

- Я могу сидеть там, в ней, в кузове.

- Ну, сказала. Замерзнешь, включишь печку и задохнешься. Зачем мне это? Нет, будешь ехать в кабине рядом со мной. Я Семен, - он протягивает руку.

- А я Аня. Семенова, - пожимаю.

- Ух, ты! – говорит, скалясь. - Ладно, пойду искать упорные колодки и ремни для твоего джипа, Семенова.

Скоро, с помощью других водителей, в чьей памяти я наверняка останусь надолго, в фуре все готово для комфортного размещения моей ласточки.

- Заехать сможешь? – спрашивает Семен.

Пандус довольно крутой, но я же собираюсь ехать в горы! Выставляю руль, как учили на упражнении «Горка» и вползаю внутрь.

Выбраться из салона джипа и вытащить сумку получается только через опущенное окно водительской двери – тесновато. Мою машину надежно закрепляют за колеса.

Забираюсь в кабину грузовика рядом с водителем. Плавно трогаемся в сторону трассы. Поехали! Достаю все, что у меня есть из еды и кофе и предлагаю Семену, загадывая про себя – если возьмет – значит, все будет хорошо.

- Ты меня совсем не боишься, что ли? – ухмыляется дальнобойщик, откусывая мой бутерброд с ветчиной. - Ты вроде не бедная и симпатичная, выглядишь очень даже привлекательно для одинокого мужчины. А если я тобой попользуюсь и выкину на обочину?

- Нет, пожалуйста, не надо! – я вздрагиваю, но понимаю, что если бы он собирался что-то такое сделать, то не сообщал бы заранее. – Вы же не будете себе портить водительскую карму!

Семен поднимает брови и ухмыляется.

- Ну-ка рассказывай все, как есть, дочка, - велит он.

Его тембр голоса и интонация немного напоминают мне дедулю. Я вдруг начинаю рыдать, а потом вкратце рассказываю свою грустную историю этому незнакомому человеку. Мне нужно выговориться. А он, на мое счастье, имеет свободное время и умеет внимательно слушать.

- Любишь его? – когда я замолчала, спрашивает Семен.

- Кого?!

- Крыса своего.

- Нет!!! Я его ненавижу! – кричу, вцепляясь в приборную панель. – Видели бы вы его: плечи, погоны, форменный воротник… Это же не живой человек, а обелиск. Памятник при жизни несгибаемому себе. Он один виноват в смерти моего дедушки!

- Понятно. Приготовься объясняться, если что.

Вижу - впереди пост ГИБДД. Так вот он о чем! – доходит до меня. Вытаскиваю из сумки шарф и свободно наматываю его вокруг шеи, до самых глаз. И еще опускаю солнцезащитный козырек машины. И ссутуливаюсь, стремясь распластаться на сиденье. Нету меня совсем.

Но в боковое окно, конечно, одним глазом выглядываю. И вижу припаркованную у входа в пост хищную машину с номером «888».

9. Глава 9

- Так и будут камеры и посты ДПС по всей трассе? - спрашиваю Семена, когда, наконец, оживленное место с Крысом остается далеко позади.

- Нет, уже в Воронежской области этого добра будет немного.

Разматываю маскирующий шарф и устраиваюсь поудобнее. Пора приходить в себя. Семен включает радио-волну для автомобилистов и иногда подпевает. И я начинаю тихонько мурлыкать, а потом – тоже пою в полный голос простые, понятные старые песни.