— Почему ты живёшь здесь одна? — неожиданно спросил он.

Какими должны быть родители, которые позволили своей дочери жить в таком месте? Сиверин не мог поверить, что её отец или мать сняли это жалкое жилище. Ему следует навести справки о её семействе, как только выберется отсюда.

— Я не съем столько. Возьми себе половину, пока я не перепортила всё. — Вероника отодвинула к нему тарелку, явно не желая прямо отвечать на вопрос.

Максим уступил на этот раз, благодарно отхватывая себе кусок с предложенной тарелки.

— Ты учишься?

— Да.

— И работаешь.

— Да.

Он нахмурился.

— Эта квартира твоя?

Вероника прятала от капитана взгляд, делая вид, что полностью увлеклась его стряпнёй.

— Пока я регулярно плачу хозяйке — она моя!

Максим откусил зачерствелый хлеб. И так, у девчонки тоже есть тайна… Пока квиты. Они принялись молча есть, лишь украдкой поглядывая друг на друга. Капитан не выдержал первым, отодвигая пустую тарелку.

— Пора заканчивать этот день.

— Что ты задумал?.. — Вероника уронила ложку, которая зазвенела, ударяясь о тарелку.

— Я хочу спать. И говорю сразу, что я не собираюсь делать это на кухне, коридоре или прихожей. — Максим поднялся со стула, снова отряхивая брюки.

— Но… — она глядела на него большими глазами.

— Пока я воспользуюсь твоей ванной, будь любезна, найди лишнюю подушку.

Не дожидаясь ответа, Максим вышел из кухни, и через минуту двери ванной захлопнулись за его спиной. Там он пустил в раковину воду, холодную, подставляя под неё ладони и умывая лицо. Вода стекала по шее, вымачивая липшие ко лбу волосы. Капитан опёрся обеими руками о край раковины, глядя на своё отражение в небольшом поцарапанном зеркале.

— Как ты мог так попасть, Сиверин? — он прикрыл мокрой рукой глаза, устало поведя плечами.

— «Я не собираюсь это делать на кухне», — Вероника сердито попыталась передразнить Максима, метясь по комнате.

Затем остановилась, прижимаясь спиной к стене и оглядывая свои владения.

— Куда же его деть?

Вероника покосилась на небольшой коврик у самой кровати. Он выглядел достаточно прилично. А если добавить плед и подушек, то будет просто, как царевна на горошине… Она принялась стаскивать всё необходимое, то и дело перелезая с одного края кровати на другой. Её хвост, теряя форму, уже выпускал из своего плена мягкие локоны, прикрывавшие сосредоточенное лицо.

Максим устало наблюдал за действиями девушки, молча стоя у дверного проёма. Боже, куда подевались двери? Эта квартира похожа на ларёк. Огромная старая кровать, ещё, небось, прабабушкиных времён, с кованой спинкой, застелена голубым мягким пледом. По нему, словно мятное драже, была рассыпана куча разноцветных подушек. Именно их сейчас Вероника усердно выкладывала на ковре у кровати, совершенно не замечая его присутствия. Удерживаясь на краю постели, она свешивалась вниз головой и опускала очередную подушку. При этом её длинный хвост задирался, и огромная кофта грозила сползти, поскольку держаться ей было право не на чем…

Когда в очередной раз, разгружая кровать, девушка едва не свалилась, Максим шагнул к ней, поднимая и встряхивая как куклу. Сейчас она и в самом деле напоминала ту самую игрушку, с которой вечно носилась его племянница.

— Достаточно, — произнёс он негромко.

Максим откинул растрепавшиеся волосы девушки с лица, и яркая резинка с них свалилась на пол. Кукла. Вот кого она ему всё время напоминала.

— Правда? Отлично, — отозвалась Вероника, надеясь разрядить атмосферу и по возможности ещё больше умилостивить своего стража.

— Правда, — глаза Максима потемнели, глядя на неё.