— Тут нужен Семёныч, — оживился Анатолий.

— Прохор, прошу, не надо Семёныча… — Максим глядел на него умоляюще, но его уже никто не слушал.

Прохоров остановился у нескольких мусорных баков. Из-под погнутой крышки одного из них торчал зад в старых штанах. Ноги в растоптанных ботинках отчаянно махали, но бедняга не мог вылезть наружу, слишком увлёкшись поисками брошенных «сокровищ».

Анатолий схватил беднягу за линялый пиджак и вытащил на свет божий. Пиджак когда-то был зелёным. Теперь его цвет скорее напоминал болото, которое затянуло бурой тиной. Но это не помешало его хозяину украсить верхний оттопыренный карман помятым пластиковым цветком, наверняка стянутым с какого-нибудь кладбищенского венка…

Всклокоченные волосы торчали в разные стороны, но сухопарый мужичок ловко пригладил их. Семёныч элегантно закинул за спину конец длинного полосатого шарфа, на котором красовалось несколько впечатляющих дыр.

— Чем может услужить паразит на теле общества, уважаемый Анатолий Фёдорович?

Голос у мужичка оказался на диво приятным и звучал так чисто, что никак не вязалось со всем его внешним видом.

— Семёныч, короче, такое дело…

Анатолий принялся жарко жестикулировать, строя выразительные физиономии. Его бомжеватый собеседник внимал ему, опёршись о бак, над которым роились взволнованные мухи. Немного погодя, Семёныч задумался, сцепляя в замок пальцы рук, которые были скрыты порванными перчатками.

— Вы заставляете меня поступиться своими принципами. Более того, своею гордостью, молодой человек.

— Семёныч! Ну вот так надо! — Прохоров провёл ребром ладони по собственной шее, придавая себе скорбный вид.

— Что ж… Только в память о нашей доблестной милиции. Прошу вас, Анатолий Фёдорович, ожидать меня около трёх часов дня у этого пристанища бытовых отходов.

— Дорогой ты мой человек!

Анатолий хотел было обнять мужичка, но притормозил с раскрытыми объятьями, опасаясь, что Светлана его и на метр к машине не подпустит после подобных манипуляций. Выравнивая спину и расправляя плечи, Семёныч прошествовал по улице. Он галантно кланялся при встрече с представительницами прекрасного пола, которые спешили домой с сумками полными продуктов. Дамы в ужасе отходили на обочину, словно завидев чёрта, что ничуть не смущало бомжеватого кавалера.

Немногим позже, оказавшись в нужном месте, Семёныч толкнул стеклянную дверь двухэтажного новенького здания и вошёл внутрь. Он вздохнул, неспешно оглядываясь.

— Даже самая таинственная жемчужина, если её не обрамить в прекрасное ожерелье, не порадует вас чарующим блеском. Даже самая красивая женщина, если её не зажечь изнутри, останется просто красивой представительницей слабого пола. Что нужно для того, чтобы прелестница поверила и осознала свою драгоценную уникальность? Конечно же платье…

Семёныч прошёлся по сверкающему зеркальному полу ателье, со знающим видом рассматривая манекены. Вечерние платья поражали своим изяществом и качеством кроя. Быстрый стук каблуков раздался в пустом зале салона, и появившаяся женщина изумлённо замерла с приоткрытым ртом, глядя на чудного посетителя. Пауза затянулась, и хозяйка это прекрасно поняла, неожиданно восклицая:

— Не могу поверить глазам! Не могу поверить!

Она быстренько, на носочках пробежалась вокруг Семёныча, прижимая к груди руки с идеальным маникюром. Подол лёгкого шёлкового платья мягкими складками повторил её движениям.

— Я уже отчаялась…

— У вас полчаса, моя дорогая. Ни минутой больше!

— Тогда чего же мы ждём? — Хозяйка салона увлекла своего гостя в служебное помещение, которое оказалось уютной мастерской.