Разгневанный подобным поведением с её стороны, не смог промолчать и, в секунду преодолев расстояние между нами, повернул Мел к себе лицом.

— Что ты имеешь ввиду?!

— Только то, что сказала, — совершенно спокойно ответила она. — Ты так легко отказался от Сары, словно специально ждал подходящего момента. Стоило ей попасть в беду, как ты поспешил умыть руки... Ты бросил её. Одну. Именно тогда, когда она больше всего нуждалась в твоей заботе, — каждая фраза, каждый звук лезвием проходится по моему сердцу. Боль нарастает, разливаясь раскаленным железом, обжигает и клеймит изнутри. — Как после всего этого я должна относиться к тебе?

Я слушал её, не понимая смысла этих слов. В голове, словно на повторе, снова и снова звучала фраза Мел о том, что я бросил Сару, когда она так нуждалась во мне.

Да как она смеет?! Разве Амелии известно каких сил мне стоило это решение? Она не знает, через какой ад мне приходится проходить каждый день, когда я представляю СВОЮ малышку в объятиях другого? Когда засыпаю, думая о ней и просыпаюсь совершенно без сил, когда понимаю, что мне предстоит прожить ещё один день без неё?

— Не смей! Ты ничего не знаешь, — прохрипел я, чувствуя как самообладание покидает меня, а эмоции, спрятанные глубоко внутри, вот-вот вырвутся наружу. — Я сделал это ради счастья Сары и никогда не пожалею о содеянном! Она забыла меня. Забыла всё, что между нами было. По твоему, я должен был сломать её окончательно? Сказать, что женился на ней ради наследства, а потом не защитил от козней своей полоумной бабки? Или я должен был признаться, что из-за меня умер наш ребёнок?! Как мне следовало повести себя, Амелия? Добить Сару в то же утро? Сломать её окончательно?

И снова я вернулся туда, в то чёрное утро. Слова Софии Александровны, зазвучали в голове беспрерывным набатом.

— Хватит издеваться над моей дочерью. Довольно мучить её, Артур. Отпусти. Я умоляю тебя, оставь её в покое. Хватит. Ещё одного удара она не переживёт...

— Я ушёл, потому что знал, без меня ей будет лучше, — сморгнув непрошенные воспоминания, продолжил. — Счастье Мышки всегда было и будет стоять для меня на первом месте. И, если потребуется, я готов снова исчезнуть, лишь бы у неё всё было хорошо...

Не успел я произнести эту фразу до конца, как тяжёлая рука Амелии со звоном опустилась на мою щеку. Пощёчина от неё оказалась настолько неожиданной, что я даже не успел перехватить её ладонь.

Глаза девушки просто метали искры, а грудь нервно вздымалась и опускалась от тяжёлого дыхания.

— О каком счастье ты говоришь?! — не заботясь о том, что нас услышат, закричала она. — Ты о тех постоянных ночных кошмарах, которые не дают покоя моей сестре? О тех душераздирающих криках, с которыми она просыпается посреди ночи? Или может об этом потерянном взгляде, который не покидает её лица? А может ты говоришь о тех слезах, что постоянно стоят в глазах Сары, когда речь заходит о папе или Тигране? Если для тебя это — счастье, Артур, — голос сел, стал едва различим, — тогда, мне не о чем с тобой разговаривать!

— Но... — я не знал, что и ответить на это. Душа стонала от боли, сердце сжималось в груди... — А как же Марк? Разве они не поженились два года назад?

— Нет конечно! — последовал незамедлительный ответ. При этом, Амелия одарила меня таким взглядом, что почувствовал себя полоумным. — Я бы сама не позволила ей совершить такую ошибку. Нашла бы способ остановить, но Сара сделала всё без моей помощи... В аэропорту, когда они уже прошли регистрацию, она вернула Марку кольцо и расторгла помолвку. Я, тогда, лично забирала её из Домодедово, слушая рыдания сестры и слова о том, что она не смогла... Да, Сара тебя совсем не помнит. Она забыла всё, что между вами было, но её сердце всё ещё бьётся в унисон с твоим. Она чувствует тебя и твоё присутствие, хотя сама не может того понять. И, если в тебе сохранилось ещё хоть немного прежней любви, не оставляй её... Хотя бы сейчас, Артур, делай то, что хочет твоё сердце, а не говорят другие. Подумай над моими словами...