– Прости, я не это хотел сказать – просто имел в виду, что было бы не по-мужски втягивать девушку в свои проблемы.

Боже, он и в самом деле идеальный... и как теперь с этим жить?

Парень пару секунд мнётся на месте, потирая затылок – ударился головой? – а после выдавливает улыбку.

– Не буду тебя больше отвлекать, занимайся – чем ты там занималась.

С губ срывается обречённый вздох, когда я вспоминаю про свой реферат: я точно получу на него два.

– Только не это... – бурчу себе под нос, но Илья всё равно слышит.

– Что-то не так?

– Дурацкий Камю, – отмахиваюсь.

– Альбер Камю был великим французским прозаиком и философом и получил Нобеля по литературе, – со знанием дела и долей укора роняет Лекс, и мне становится немного стыдно. – Покажи, что там у тебя.

Мои брови лезут на затылок, но я пододвигаю ему тетрадь с записанной домашкой. Он внимательно читает, Бог знает, как разбираясь в моём курином почерке, и отчего-то усмехается.

– Представляешь, мне на втором курсе пару лет назад эта же тема попалась! – Парень лукаво прищуривается и будто о чём-то думает. – Если дашь мне e-mail, я пришлю тебе свой реферат – только при условии, что потом адрес моей почты так и останется между нами.

Илья Алексин хочет помочь мне сделать домашку по философии? Вы серьёзно?!

– Зачем тебе это? – непонимающе хмурюсь. – Ты мне ничем не обязан – мы даже не знакомы.

– Этот вопрос как раз имеет отношение к философии, – съезжает с темы.

Но я считала бы себя идиоткой, если бы отказалась от помощи – тем более, если она от самого Лекса. Отрываю кусочек листа из тетради и максимально понятно пишу своё мыло, а после протягиваю его парню; Лекс прячет его в задний карман, и почему-то мне кажется, что там он и останется до конца времён.

– Спасибо, – всё равно благодарю.

Даже предложение помощи – это уже помощь для меня.

– Увидимся, – машет рукой и скрывается из вида, предварительно проверив коридор.

Надо же, оказывается, даже великие чего-то боятся.

Вздыхаю и со стоном сажусь обратно за стол; желания работать нет никакого, но у меня всё есть работа, которую надо сделать – даже если Илья и обещал скинуть свою. Я просто не верю, что человеку его уровня есть дело до какой-то студентки с истфака: нас таких вагон и маленькая тележка на одного Лекса. И потом, как ни крути, я всё же его совершенно не знаю – а значит, и слово его пока что для меня ничего не значит.

Продолбавшись с рефератом до шести вечера, я оторвалась от учебников только тогда, когда глаза уже на лоб лезли; информации было много, а у меня вечная проблема – выделить самое главное, так что я просто отсканировала себе всё, что посчитала нужным, и решила закончить с этим дома. Сдала все учебники и не спеша потопала в общагу, по пути мысленно дав себе затрещину: такой шанс был, а я даже не спросила, правда ли, что Лекс живёт там же. Хотя в этом нет нужды: если да, то вся общага на ушах будет стоять, потому что нереально каждый раз ходить там незамеченным.

Разве что у тебя есть плащ-невидимка.

– Ты где застряла? – с порога накидывается на меня Настя. – Тут такие новости – бомба просто!

– Санта-Барбара отдыхает! – поддакивает Олька.

Я чувствую себя морально выжатой, еле волочу ноги, да к тому же ещё и страшно голодная, так что мне не до новостей. Хотя, зная девочек, могу сказать, что им и не требуется моё согласие, чтобы что-то рассказать.

– Никитину Марину помнишь? – Рябинина тычет в мою сторону вилкой с наколотой на неё пельмениной.

– Это которая главная героиня будущего сериала? – припоминаю.

– Да, с которой тебя спутали, – поддакивает. – Она сегодня с лестницы упала и сломала ногу.