Челси тоже поставила «лайк» под моим фото. Даже через экран чувствую, как сильно ей хочется меня придушить. Если бы не деньги отца и его дикая ярость, никто бы, конечно, не взял меня в программу вместо сестры. Еще и так быстро, экстренно даже. Мне очень жаль, но Челс сама виновата – сдала меня отцу. Вот и осталась теперь без путешествия, подружки Зоуи и «бортчщ».

О нет, нет, нет, нет…

От одного воспоминания о застолье меня прошибает пот. Смахиваю холодные капли со лба, стараюсь дышать глубоко и часто, хватаюсь за живот. Так плохо мне не было, даже когда мы с парнями из команды решили перекусить мексиканскими чимичангами, тогда я провел в туалете почти двое суток.

Оу, боже мой…

Утыкаюсь лбом в подушку и сглатываю. Во рту столько слюны, что можно затопить всю постель. Это, вообще, нормально? Или я уже умираю? В области живота появляется невыносимая тяжесть, а затем неприятная навязчивая резь. Будто кто-то тычет ножичком в солнечное сплетение, наверное, это Зоуи, мстит мне за что-то. Только вот за что? Открываю гугл-переводчик и ввожу слово «zadnitsa» – так сказала Зоуи, показав на меня пальцем. Не проходит и секунды, как в графе «перевод» отображается слово «zadnitsa». «Черт. Ну а что ты хотел? Нужно писать русскими буквами, а их я не знаю. Попробую спросить завтра у хозяина дома или его жены. Они мне теперь должны. После такого приема еще неизвестно, быстрее я сам отсюда свалю или эти люди прикончат меня своей пищей.

Снова вытираю пот со лба. В голову стучится запоздалая мысль о том, что пора бы пойти разыскать уборную.

Переодеваюсь в пижаму – коротенькие шортики, тонкий топ на бретельках – и забираюсь с ногами на постель. Конечно, мне немного стыдно, но только самую малость. Не стоило заставлять его доедать все до конца. Предполагалось, что Челси просто попробует все, о чем так давно мечтала, но видеть смесь ужаса и безвыходности в глазах ее братца – поистине бесценное удовольствие. Это лишь немного компенсирует мою досаду от того, что я лишаюсь возможности поехать в Штаты на будущий год, и все благодаря ему.

Достаю телефон. На экране большими буквами высвечивается сообщение от Ч. Реннер: «Прости, что так вышло. Это все отец. Он очень разозлился на брата и решил, что в ссылке тот одумается бросать бейсбол».

Отвечаю: «Он невыносим».

Ч. Реннер: «Знаю:(Сорри, сорри, сорри:(:(:(Держи меня в курсе всего, ладно? Завтра созвон. Я на учебу».

Ах да. У них же около одиннадцати часов дня. Челси всегда в это время выходит из своего частного общежития для состоятельных студентов и едет на машине двести метров до университета.

Ну, ладно. Зато можно позвонить Славе. Набираю. Сначала в трубке что-то шуршит, затем повисает оглушительная тишина. Сбросил, что ли? Ну и правильно. Дорого же. Наверное, сейчас перезвонит по «Скайпу» или «Ватсаппу».

Но звонок не раздается ни через минуту, ни через десять.

Пишу сообщение: «Все в порядке? Как там USA?»

Гипнотизирую глазами телефон. Десять минут, двадцать, тридцать. Начинаю нервно тереть пальцем дисплей. «Лучше мозги себе потри, глядишь, заработают, – приходит очевидная мысль. – Человек первый день на новом месте. О господи!.. Да он же еще в самолете! Стёпка говорил, что им лететь больше десяти часов. Вот я дурочка…»

Закидываю телефон под подушку, выключаю свет и выхожу из комнаты в темный коридор. Крадусь на цыпочках в полной тишине. Когда до ванной остается всего пара метров, любопытство берет верх. Останавливаюсь и делаю два шага назад.

Дверь в комнату брата прикрыта. Свет не горит, но в вечерних сумерках даже через узкую щель видны голые ноги гостя, торчащие у изножья кровати. Он лежит на животе, не шевелится. Надо же, уснул. Так быстро.