- Слушаю, Вань. Да?.. Что-оо? В смысле?
Вика выпрямила спину…
Только не паниковать…
Не паниковать…
Это она пострадавшая сторона! Это её удерживают насильно в чужом доме! Это над ней свершается психологическое насилие!
- Разберемся, Игнатьевич. Да, конечно. И хорош ржать, смешно ему.
Мужчина завершил разговор, небрежно кинул телефон на стол, отчего по комнате разошлось гулкое эхо. Присаживаться за стол Валгаров больше не спешил. Уперся руками в столешницу. Его широкоплечая фигура снова стала восприниматься угрожающей.
А когда-то Вика говорила, что ей нравятся широкоплечие и высокие мужчины?
Теперь берет свои слова обратно.
Хотя почему берет… Давно уже взяла. Сегодня в очередной раз убедилась, насколько её жизненная позиция и взгляды на окружающий мир оказались наивными. Кто сказал, что они живут в безопасности? Что вокруг одни «розовые единороги»?
- Ты подралась с Еленой Евгеньевной.
Фраза не звучала, как вопрос. Она была задана ровным и на первый взгляд спокойным тоном. Но Вика отчетливо уловила в нем некие интонации, определить которые пока была не в состоянии. Да и не стремилась разобраться.
Ей это не надо.
Неинтересно.
- Я никому не позволю меня трогать, - также ровно ответила она, смотря перед собой.
Если он приблизится… Сделает шаг в её сторону…
Она за себя не отвечает.
Вика четко отдавала себе отчет: с Валгаровым ей не справиться. Ни под каким предлогом, даже если сейчас ей дадут в руки дедушкину двустволку. Также она понимала, что нет предпосылок к тому, что мужчина на неё нападет. Если он, конечно, не маньяк и не садист. В последнем случае про её существование забудут через пару месяцев. Никто не позвонит, не поинтересуется, что она пропала. Даже менты не забеспокоятся.
Но хотелось верить в положительный исход того безумия, что, как торнадо, закружил вокруг нее.
- Я специально пригласил женщину.
- И за это мне стоит вас поблагодарить? – не выдержала Вика и повернула голову в его сторону.
Лучше бы не делала… Лучше бы смотрела впереди себя…
Потому что Булат Валгаров пристально смотрел на неё.
Она не понимала его внимания к себе. Стоило только посмотреть в его сторону, как Вика тотчас наталкивалась на прожигающий, не несущий ей ничего хорошего взгляд. Ладно… Ладно, предположим, что ранее мужчина был взбешен тем, что Вика в него пальнула, и обвинял в возможном соучастии в похищении ребенка. А сейчас что?! Она для него диковинка? Или его настолько гложет ущемленное самолюбие оттого, что девушка посмела наставить на него двустволку, и теперь он жаждет отмщения?
Кому мстить-то?
Поломанной и без него девушке?
Вопрос нефтянику не понравился. Мужчина напрягся ещё сильнее, сжал недовольно губы, на скулах заходили желваки.
- Возможно, и стоит, - грубо и жестко бросил он в ответ.
- Нет, - на чистом упрямстве продолжила девушка, отчаянно сводя колени вместе. – Вы перешли границы дозволенного. Вместо того чтобы поговорить, выслушать... Вы кинули меня в комнату без окон и дверей, как какую-то преступницу. После чего произвели осмотр, на который не имели права. Вы!.. - каждое слово, выточенное и множество раз произнесенное за последние часы, давалось с трудом. Она знала, что и как надо говорить, но сейчас, под темным взглядом недружелюбных и откровенно враждебных глаз, тушевалась и терялась. – Лично вы щупали меня, а это уже можно расценить, как сексуальное домогательство и…
- И куда ты собираешься обратиться с жалобой на харассмент?
- Вы иронизируете? Вам забавно? – горечь полоснула Вику.
- Нет, Виктория, мне не забавно. Я двое суток не мог найти дочь. Я не знал, что с ней. Где она. Похититель не выходил на связь. Я не знал, жива ли она. И, поверьте, я готов лично линчевать любого, кто причинит ей вред. В прошлом или будущем.