Теперь, сидя в такси, неподвластная его тяжелому влиянию, я понимала, что это просто такая защитная реакция. На насилие. На жестокость. На грубость. Опять же, из глубин веков пришедшая, атавизм, бля. Да, мама, я знаю, что я плохая девочка, прошу , отвернись, не смотри на меня. И надеюсь, что ночью ты тоже не смотрела. Очень на это надеюсь. 
Я вышла из машины и прошлепала в подъезд. 
И, глядя в хитрые глаза сестры, которая и в самом деле уже проснулась и ждала меня с кружкой кофе и очень понимающим выражением лица, я только вздох подавила. 

7. 7

Паша Носорог
Носорог швырнул бумаги в угол, хотя очень сильно хотел в другое место. Например, в испуганную рожу финдиректора. 
Но сдержался. Чего-то он слишком много сдерживается в последнее время. Зато потом срывается. И только пострадавших по углам собирай... Ошметками...
Но надо, надо. Нельзя уже, как раньше, просто, без разговоров у**ать с ноги второго человека в холдинге. 
Головастого, на самом деле, мужика. Очень умного. Гениального даже. До тупости. 
Сигареты, долгий затяг, выдох. 
В сущности, он даже не сильно виноват. 
Никто ему не объяснил в его... Где он там образовывался? Короче, в его понтовой иностранной лошарне особенностей ведения русского бизнеса. 
И того, что здесь, бл*, не Москва. 
И что все серьезные разговоры по-прежнему ведутся не в кабинетах. 
- Ладно. Вася. Ладно. 
- Павел Сергеевич... Там еще не все... Там еще можно...
- Нах*й иди. 
Вася не заставил себя упрашивать. Побежал просто. Нечасто увидишь, как с такой готовностью идут нах*й...
Паша проводил его прищуренным взглядом. Развернулся в кресле, к огромному панорамному окну. Посидел. Подумал. Надо решать вопрос с новой площадкой для строительства, что так бездарно про**ал Вася. Он не виноват. Он привык все по-нормальному делать. По закону. А надо по-правильному. По-местному. Достал телефон. 
- Бать, где лазишь? 
Начальник охраны буркнул, что уже поднимается. 
Ну хоть кто-то что-то делает...
Паша потянулся, чувствуя приятную такую расслабуху в теле. Да, давно он так не кувыркался. Надо же, только под утро придремал. Уработала его блондиночка. Нечаянная лифтовая радость. Жаль, умотала утром. Ну ничего, ничего...
В дверь без стука вломился Батя, здоровенный бритоголовый мужик, старше самого Паши на пять лет, но выглядящий на полновесный полтинник. Хороший такой, рабочий полтинник. Тяжеловесный и опасный. В строгом костюме, со свободным кроем пиджака. 
Уселся напротив, спросил взглядом разрешения, прикурил.
Помолчали. Паша курил, глядел на своего начальника охраны. Внешне очень спокойно и дружелюбно. 
И Батя знал, что скрывается за этим спокойствием. 
И на всякий случай отъехал вместе с креслом подальше.
- Да ты вообще за дверь выкатись, - насмешливо сказал Паша. 
- Короче, там все сложно. - Сразу же выдал Батя, сунул сигарету в перельницу и показательно придвинулся к столу. 
Типа, бесстрашный, бл*. 
- Там земля Вовы Черного была. А потом ее московский х*й выкупил. Официально. А Вова ее себе как пенсионный фонд приберегал. 
- Пенсионер, хуле, - усмехнулся Паша. 
- Ага... Короче говоря, Москва приехала, посадила своего казачка. Все вроде тихо было. А потом Вова решил, что это все неправильно. И полез обратно. Хотя бабки получил. И теперь там хер знает, что творится. Вова вроде как нихера не получал, а по документам получил. Москва не отдает это место. А Вова воевать готовится. И не надо бы лезть. Пусть сами бы разбирались. 
Паша отвернулся. Косяк. 
- Но тут наш Вася...
- Я понял. Вася по науке просчитал выгоду и пробил, чья это земля. По закону.