Б-р-р-р.

И как ее только Гарик терпит. Нет, не терпит – любит и пылинки сдувает.

Я как раз натирала полиролью торпедку, когда появилась Карина и зло прищурившись, спросила:

-  Вы еще не все? Гарик, почему они у тебя работают как сонные черепахи?

Шеф ничего не ответил, а мы, переглянувшись с Мариной, что в этот момент натирала капот и, вероятно, подумали об одном и том же: нужно непременно отомстить выдре, ибо нет на свете лучше счастья, чем восстановленная справедливость.

Я в раскоряку выползла из тесного салона спортивной тачки и взялась за кёрхер – типа переставить на другое место.

И тут упс! Небольшая струя воды под напором бьет прямо под ноги Карине, которая с визгом отскакивает.

 - Ой, простите! – делаю самые четные глаза, –  Я не хотела.

 - Дура! Ты мне все сапоги промочила, – глядя на свою испорченную замшевую обувь рыкнула блондинка, – Теперь сушить придется.

 Выдра, яростно хлопнув пластиковой дверью, вылетела из бокса. Гарик потрусил следом.

А мы с Маринкой предвкушающе улыбнулись, в синхронном жесте потирая ручки.

 - Ну, и? – поиграла бровями я, многозначительно глядя на напарницу.

 Марина выпрямилась и, состроив чинную моську, любезно поинтересовалась:

 - А не соизволите ли вы Маргарита отобедать со мной селедочкой под шубкой?

 - С превеликим удовольствием! – в тон ей ответила я и ногой отодвинула  мешающийся кёрхер.

Пока Гарик и Кариной занимались жизненно важным делом – сушили сапоги перед обогревателем, мы с Маришкой не отставали и плотно так пообедали наивкуснейшим салатиком.

Наелись, а потом подумали, что как-то некрасиво с нашей стороны будет не угостить нашу достопочтенную Выдру.

Сказано – сделано!

Пока я стояла на шухере, Маришка быстро положила остатки селедки под шубой на салфетку, а ее в небольшое углубление под водительским сиденьем спорткара. Машину Выдра хранит в теплом гараже. Интересно сколько понадобиться времени салату, чтобы завонять?

В коридоре послышались шаги Гарика и цокот каблучков.

 - Пока, любимая, – радостно оскалился Гарик, видать достала его благоверная до печенок, – Постараюсь приехать пораньше.

Карина одарила его таким взглядом, что, на мой взгляд, Гарику лучше поехать переночевать у мамы, и была такова. Только взвизгнули покрышки колес по асфальту.

 - И за что вы ее любите, Гарик Артурович? – меланхолично поинтересовалась я, глядя вслед красной машине.

Гарик подумал, почесал затылок и ответил:

 - Любят, Ритусик, не за что-то, а вопреки! – и с этими словами наш армянский философ ушел к себе в кабинет, оставив нас с Маринкой обслуживать машину нового клиента.

Остаток рабочей смены пролетел незаметно. Усталость давала о себе знать и, осознание, что сейчас еще нужно каким-то образом успеть купить платье, причесаться и как-нибудь накраситься, совершенно не радовало.

Маринка, заприметив мой кислый вид, покачала головой и решительно произнесла:

 - Сегодня я буду твой крестной феей! Давай быстрее переодевайся, и помчали – тут недалеко есть отличный шмоточный магазинчик.

 - Так тебя ж дети ждут.

 - Ничего, – махнула рукой напарница, – Подождут. Они сегодня у свекрухи. Пускай лишний часок ей нервы потреплют, а я в кои-то веки расслаблюсь.

Вообще, Маринка очень легкая на подъем девушка. Несмотря на непростую судьбу и тяжелую работу, девушка источает неиссякаемый оптимизм и веру в светлое будущее. Широкая улыбка редко сходит с ее пухленького, очень симпатичного личика, заражая окружающих своим задором, и работа от этого спорится.

Маришкин «шмоточный бутик» был в паре остановках от моего дома.