Тиффани внутренне застонала, догадываясь, что речь идет о ней самой. Неужели он так хочет произвести впечатление на невесту Хантера? Или это его жена хочет?

Тиффани осторожно поинтересовалась:

– У вас часто бывают гости с востока?

– Не сказал бы. Это особый случай, черт бы его побрал, – ворчливо отозвался Закери.

Тиффани понимала, что переступает границы, предписанные экономке, но не могла удержаться, чтобы не спросить:

– А кто это?

– Это больная тема, детка. При одной мысли о ней у меня начинается несварение желудка, – скорчив гримасу, отозвался Закери. Но, встретив изумленный взгляд, уклончиво добавил: – Это связано со старой договоренностью. Вы просто позаботьтесь, чтобы дом был в порядке.

Теперь Тиффани нисколько не сомневалась, что он говорит о ней и, судя по всему, находит это брачное соглашение таким же нежелательным, как она сама. Неужели он сожалеет, что подписал его много лет назад? Тогда почему он не отозвал его раньше? Может, это вопрос чести? А может, Каллаханы надеялись, что она не доживет до свадьбы с их наследником? Жаль, что она не может спросить об этом прямо, пока Закери не назовет ее имя или имя ее нареченного. Но сейчас самая насущная проблема – нехватка слуг, и ей есть что сказать по этому поводу.

– Я заметила, пройдясь по дому, что пыли и грязи накопилось больше, чем могло бы собраться за время отсутствия служанки. Ваша горничная, работающая внизу, явно не справляется со своими обязанностями.

Глаза Закери сузились.

– Не вздумайте увольнять ее. В этих местах горничные на деревьях не растут.

– Увольнять или нанимать работников – это ваша привилегия. Я могу лишь предложить.

– В расчете, что я соглашусь?

Он не выглядел довольным, но по крайней мере не казался рассерженным. Скорее растерянным. Он явно не разбирался в иерархии прислуги, что было неудивительно, учитывая, как мало слуг работало в доме.

– Мы можем вернуться к этому вопросу позже, когда я познакомлюсь с вашей горничной и выясню, ленива она или просто плохо обучена. Но поскольку она вернется недостаточно скоро, чтобы заняться делами, которые не терпят отлагательства, я хотела бы прибегнуть к помощи других ваших работников, чтобы привести дом в приемлемое состояние.

Закери расхохотался.

– Они не станут убираться в доме! Они ковбои, а не горничные. Впрочем, кто знает, если вы попросите. – Он снова рассмеялся.

– Значит, вы не будете настаивать, чтобы они помогли мне?

– Нет, конечно. Я не стану рисковать отличными работниками, которые могут взбунтоваться и уволиться только потому, что вы не умеете обращаться с веником.

Тиффани снова залилась румянцем. Дело не в том, что она умеет, возмущенно подумала она. Дело в том, чтобы провести черту, и она свою провела. Она готова нанимать горничных и платить им из своего кармана, если их можно найти в этом медвежьем углу, что, похоже, не так-то просто. Видимо, ему наплевать, что она тоже может взбунтоваться и уволиться. В конце концов, это невыносимо. У него не дом, а свинарник!

Тиффани готова была признаться, кто она на самом деле, и потребовать отвезти ее в город, когда Закери бросил взгляд через ее плечо и сказал:

– Хантер, отведи нашу шикарную экономку в барак. Пусть узнает на собственной шкуре, что ковбои не из тех, кого можно заставить скрести полы.

Краем глаза Тиффани видела всадников, скакавших к усадьбе. Они были слишком далеко, чтобы их разглядеть, а потом исчезли из виду, скрывшись за главным зданием. Чуть погодя ей показалось, что за спиной слышатся шаги, но она была слишком увлечена разговором с Закери, чтобы оглянуться и посмотреть, кто это.