Приведя себя в порядок, Тиффани посмотрела в овальное зеркало, висевшее над полкой с бритвенными принадлежностями, чтобы убедиться, что наконец-то выглядит пристойно. Она была чистой, но едва ли презентабельной, по крайней мере по ее разумению. Не было времени рыться в чемодане, чтобы подобрать подходящую одежду, в любой момент в кухню могли войти, поэтому она схватила первое попавшееся платье и какое-то белье. К тому же она не была уверена, что застегнула на спине все пуговицы. Как она ни вертелась, ей не удалось повернуться к зеркалу таким образом, чтобы проверить. И лучшее, что она смогла сделать со своими влажными волосами, это перехватить лентой сзади. Как же сильно она зависит от горничной, если не может даже заколоть наверх собственные волосы!

Вздохнув, Тиффани открыла дверь и увидела Коула, который стоял за дверью, собираясь постучать. Он молча уставился на нее.

– Ну вот, я освободила вашу прекрасную ванну, – сказала Тиффани, не дождавшись от него ни слова.

Коул наконец оторвал глаза от ее свежевымытого лица и бросил взгляд на ванну.

– Ма заказала эту штуковину из шикарного каталога, который ей прислали из Сент-Луиса. Слышали бы вы, сколько было смеха, когда она прибыла, но, должен признать, чертовски приятно мыться, не рискуя получить занозу в задницу.

Тиффани не стала делать замечаний по поводу его речи. От собственной матери, подхватившей цветистые выражения во время пребывания на Западе, она слышала слова и похуже.

– Спасибо, что принесли мой чемодан сюда. Теперь надо выбрать комнату, куда его отнести…

– Это не я принес чемодан, – возразил Коул. – Это мой па…

Он снова замолк, уставившись на нее. В такой реакции не было ничего необычного. Мужчины глазели на нее и раньше, особенно при первой встрече. Тиффани подавила соблазн посоветовать Коулу закрыть рот. Он бы, наверное, смутился, а ей не хотелось ставить его в неловкое положение.

Сдержав улыбку, она подсказала:

– Ваш отец?

– Он хочет… – начал Коул, но замолк, все еще потрясенный ее видом. – Я никогда не видел такой хорошенькой девушки, как вы, – брякнул он, залившись густым румянцем. – Извините. Па хочет с вами поговорить. Он послал меня за вами.

– Разумеется. Пойдемте.

Коул кивнул, все еще пламенея румянцем.

Тиффани последовала за ним, даже не пытаясь угнаться за его размашистым шагом. Но он ушел недалеко, остановившись у входной двери, и распахнул ее в ожидании, пока Тиффани приблизится. Он ведет ее наружу? Тиффани озадаченно нахмурилась, но Коул указал на дальний конец веранды, где сидел немолодой джентльмен, одетый как ковбой. Видимо, это и был хозяин ранчо, отец ее жениха.

– Я только что приехал, – сообщил тот, когда Тиффани медленно подошла. – И был приятно удивлен, что мои парни успешно справились со своей задачей. Меня зовут Закери Каллахан. А вас?

Внезапно Тиффани так занервничала, что не сразу вспомнила имя, которое собиралась использовать. Это худший враг ее отца, осознала она, и ее враг тоже. Она может не любить своего отца, но любит остальных членов своей семьи. И этот человек может положить конец вражде между ними, если пожелает. Должно быть, он не чужд этой идее, иначе не согласился бы на этот брак. Так как зовут эту экономку?

– Дженнифер Флеминг, – выпалила она наконец.

Закери, казалось, не заметил ее нервозности. Он указал на свободный стул. Тиффани отметила, что он мог бы встать, чтобы поприветствовать даму, но, очевидно, это не распространялось на слуг. Она не стала садиться, поскольку сиденье было покрыто толстым слоем пыли, а дым сигары, которую он курил, относило прямо к этому стулу.