– Подожди, это же твой родственник! – грозно произнесла она, повышая голос.

– Не-е-ет! – затянул Никита, его глаза как будто забегали. – Он просто… знакомый.

– А, я всё поняла! Это сговор. Развести лохушку решили? – выпалила Люба, на глазах её заискрились слёзы.

– Люба, это всё не так!! – заорал Никита, сбрасывая с себя все обвинения. – Я же тебе объяснял. Лето. Денег нет. Осенью приходи, дам тебе остальное. Сколько тебе надо? Вот сколько надо, столько и дам тебе. Слово даю!

Любовь вышла от нотариуса полностью опустошённая. Она привыкла, что все вопросы в семье, связанные с большими деньгами, всегда решал муж Иван. Она просто не знала, как это делается. Бедняжка понимала, что её взяли обманом, сыграли на доверии. Но ничего вернуть было нельзя. Оставалось надеяться на порядочность Никиты, в чём Люба уже очень сильно сомневалась.

В таком разбитом и раздавленном состоянии Люба вернулась домой.

Люба решила не посвящать детей в детали сделки с Никитой. При Ване так повелось: дети не вмешивались в финансовые вопросы родителей, и Люба не видела причин менять эту традицию сейчас.

Однако, она недооценила свою дочь. Аленка, несмотря на юный возраст, тонко чувствовала настроение матери. Последние дни Люба ходила как тень, глаза покраснели от слез, улыбка совсем пропала с лица. Девочка видела, как мать бесцельно бродит по дому, перебирает старые фотографии, подолгу смотрит в окно. В воздухе висело тяжелое предчувствие чего-то непоправимого.

Аленка не стала донимать мать расспросами. Она просто подошла к Любе, сидевшей на диване, и обняла ее.

– Не горюй, мамочка, – прошептала она, взяв горячую руку матери в свою ладонь. – У тебя все обязательно получится.

В этот момент Любу будто током прошибло. Ком в горле, который стоял там последние дни, растворился. Она обняла дочь в ответ, прижала к себе, вдыхая запах ее волос. На глаза навернулись слезы, но это были уже не слезы отчаяния, а слезы благодарности и любви. В этот миг Люба поняла, что она не одна. У нее есть дети, ради которых стоит бороться, ради которых нужно жить. И эта мысль придала ей сил.

В гостиную вошел Сережа. Он будто прочитал мысли матери.

– Ну что, девчонки, – сказал он, бросив на диван спортивную сумку. – Пакуем чемоданы?

– Кстати, да, – кивнула Люба, вытирая слезы. – Можем выезжать хоть сейчас.

Аленка медленно обвела взглядом гостиную: старый диван с вытертыми подлокотниками, кресло-качалка, в котором часто читал отец, большой обеденный стол, за которым собиралась вся семья. Сердце сжалось от боли. Здесь она родилась, здесь прошло все ее детство. Здесь каждый предмет дышал воспоминаниями. Как же тяжело уезжать, оставляя позади кусочек своей души.

Любе было еще труднее. Каждый уголок фермы был связан с ее трудом, с ее заботой. Она вышла во двор, чтобы попрощаться со своими питомцами. Подошла к клеткам с кроликами. Пушистые комочки, не подозревая ни о чем, сновали туда-сюда, грызли подсохшую травку, шевелили носами. Люба протянула руку и погладила одного из них. Теплый, мягкий мех… Как же тяжело все это бросать.

Она прошла в птичий двор. Гуси важно расхаживали по территории, куры копошились в земле, утки плескались в небольшом искусственном прудике. Знакомые звуки, знакомые запахи… Все это скоро останется лишь в ее памяти.

В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Никита». Любе совсем не хотелось отвечать, но она пересилила себя.

– Привет, наконец-то дозвонился! – раздался в трубке приветливый голос Никиты. – Ты мне скажи, любезная, когда вы съезжаете?