Но однажды нас заметил Эндар, человек, с которым неохотно связывались местные жители. Он держал два клуба в городе, в одном из которых мы танцевали с Ларисой. Платил по нашим студенческим меркам хорошие деньги и разрешал скрывать лица под сценической маской.

Прошлой осенью мы случайно встретились в этом спортивном зале. Не знаю, каким ветром сюда занесло нашего авторитета. Поговаривали, что здесь занимался боксом его младший сын. Но так сложилась, по-видимому, судьба. Эндар нашёл недорогих танцовщиц в клуб, а мы — заработок. В тот ноябрьский поздний вечер мы с Ларисой шли из спортшколы домой. На улице было холодно, промозгло и сыро. Внезапно возле нас притормозила шикарная иномарка.

Эндар оказался настойчив и, получив в первый раз вежливый отказ, снова нас нашёл. Следующим же вечером пришёл в спортшколу, навёл предварительно про нас справки, что мы были совершеннолетними, и с порога озвучил нам своё предложение.

Мы, точнее я, долго не думали. Лариса согласилась следом. И уже через два дня мы были в клубе у Эндара и проходили собеседование.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что на такие опрометчивые и безумные поступки меня подтолкнули обстоятельства, безденежье и необязательный отец, который нас предал, но теперь я об этом нисколько не жалею. Мы потихоньку с Ларой оттачивали своё мастерство и мечтали хоть когда-нибудь перебраться в большой город. Мне нравились танцы, а то, что я виляла задом перед толпой пьяных незнакомцев... так пусть смотрят, мне не жалко. Главное, чтобы не трогали и деньги платили.

Мы мечтали уехать с Ларой в большой город — Москву или Санкт-Петербург и там уже затеряться в толпе, потихоньку заниматься любимым делом, учиться и пытаться найти своё место под солнцем. Единственное, что разрывало сердце на части — как оставить Мишу одного? Но я старалась об этом не думать. Просто оттягивала этот момент, иначе, поддавшись чувству жалости, так и застряну в этом дремучем болоте. Может, я ошибалась, и счастье заключалось далеко не в том, чтобы стать успешной бизнес-леди, вернуться в город на роскошном автомобиле, посадить в него брата и мать и забрать их в столичную квартиру. Но когда ещё об этом мечтать, как не в девятнадцать лет. Я не хотела жить как мать, убиваться по мужчине-предателю. Хотела отдать Мишу в какую-нибудь секцию, например, теннис или плавание, чтобы у него было будущее, цель, к которой бы он стремился, несмотря ни на что. Много мыслей и чувств меня одолевали и разрывали на части. Но в итоге придётся чем-то жертвовать. По-другому никак.

— Жень, ты к экзаменам готовишься?

Мы закончили тренировку и собирались домой.

Обе торопились, но очень хотелось пообщаться. Получалось урывками. Мы уже не проводили вместе столько много времени, как прежде. Детство кануло в небытие, а помощь родителям никто не отменял. С возрастом груз ответственности лишь прочнее закрепился на наших плечах.

— Готовлюсь, — без энтузиазма ответила я. — Мишка вон скоро весь учебник тебе перескажет, если спросишь у него.

— Миша, в каком году отменили крепостное право? — на полном серьезе спросила Лара.

Скрестив руки на груди, я с надменным выражением лица посмотрела на подругу.

— Ну, Миша, жги, — не сдержала улыбки.

— Рабов отменили заделывать при Александре Втором, — с гордостью пролепетал мой брат.

Этому я его научила ещё зимой. Просто Лариске не хвалилась. Читала учебники вслух, и Мишку иногда просила за собой повторять. А про крепостное право — это отдельная тема, как и с теми понятиями, что кто-то был кому-то что-то должен. С мальчества Мишку приучала быть смелым и не прогибаться ни перед кем за какую-нибудь конфету. На детской площадке, куда мы ходили с братом, его часто дразнили нищебродом. Хорошо, что маленький ещё был и не понимал до конца смысла этого слова. А вот станет постарше и начнёт комплексовать, не дай Бог, ещё заработок левый искать начнёт? Поэтому-то я и хотела выбраться из безденежного болота, но только не знала, как.