— Он прикольный.

— Ты про Родиона? — уточняю зачем-то, знаю же, что про него.

— Про Родиона, про кого же еще. — подтвердил братик, схватился за перила, заглянул в щель между пролетами, — Кристь. Давай, ты сама скажешь маме, что этот приезжал. Типа — папа.

Последние слова, прозвучали с несвойственным брату сарказмом.

У меня, улыбка сползла с лица.

Черт. Из головы выскочило, совсем забыла, о неожиданном визите папаши биологического.

— Конечно, Жор, скажу сама. Не вопрос.

Брат отцепился от перил.

— Какой я был глупый. Так хотелось его увидеть, поговорить... Помнишь, во втором классе, собаку просил, а мама не разрешила, я тогда думал, вот жил бы с нами папа, он бы маму уговорил. Мне казалось... Не важно. Увидел. Совершенно чужого дядьку. И не стал бы он маму уговаривать.

— Жор. Ты не глупый. И фиг бы с ним, с папашей. У тебя есть я, и мама, и бабушка есть, а собаку ты просил, давай напомню, какую? Тебе же захотелось не просто песика, а Тибетского мастифа! Ему было бы некомфортно в городской квартире, таких собак можно заводить, если за городом, в собственном доме живешь.

— Да ладно, я давно уже понял, что тибетским мастифам, не очень подходит городская среда. Это я так, к слову. Кристь, а твой Родион, он правда прикольный, и болтать с ним совсем ненапряжно, и вообще.

— Жор, во-первых: Родион, не мой, во-вторых, ты уж определись,: то говорил, он странный, теперь говоришь, прикольный.

— Я говорил, вы оба странные. Это другое.

— Да ну, тебя, Жорка, — достала из клатча ключи, пошла открывать дверь.

— Мам! Мы пришли! — сбрасываю туфли, и понимаю — вот оно, блаженство...

— Очень хорошо! Ужинать будете? — отзывается мама, она на кухне, судя по звукам, режет овощи на салат.

— Ма, привет! В меня сегодня, еще один ужин не влезет, я завтра поем! — братик проносится мимо меня, заскакивает в ванную.

Я следую дальше, к маме, на кухню. Уф. Как не хочется портить ей настроение, и никуда не денешься.

— Кристин, если ломаешь голову, не знаешь, как начать разговор, сказать, что приезжал ваш папаша, не ломай, я уже все знаю, заходила Ольга Павловна из квартиры напротив, она наблюдала в дверной глазок, и конечно же, слышала все его бредни, — как только я вошла, сообщила мама, продолжая нарезать ярко — красный помидор.

— Ясно, — выдохнула я, помыла над раковиной руки, села за стол, — мам, ты сильно расстроилась?

Мама отложила ножик в сторону, ссыпала с разделочной доски в салатницу дольки помидора, подсела ко мне.

— Не расстроилась — в бешенство пришла. Сперва решила, откажусь от алиментов, пусть подавится, а потом, чуть остыла, и думаю, да хрен ему, пусть дальше платит.

Номер телефона найти, труда не составило, попросила жену общего знакомого, она прислала.

Позвонила. Сказала, что завтра с утра, поеду в полицию, напишу заявление, а если еще раз объявится, то снова в полицию.

Папаша ваш, начал мямлить в ответ, мол, его неправильно поняли, он не думал пугать Жору, он просто хотел пообщаться, с детьми. Сынок говорит, большой какой стал, и дочка красавицей выросла, только говорит, ухажер у нее уж очень на мафиозного авторитета смахивает, на шикарной машине привез и сходу угрожать стал.

Хмыкаю:

— Мам, меня Родион подвозил, ну чем он на мафиози похож?

— Младший Зимин? Ну не знаю, Кристюш, по мне, так ничем. Слушай дальше, мямлил — мямлил, папаша ваш, и вдруг выдает:

— Свет, а может, нам с тобой сойтись? Всё-таки, дети у нас. Давай, я вот прямо сей момент подъеду, пообщаемся по-семейному. Представляешь?

Возмутилась, хотела послать, но это было бы слишком уж примитивно. Поэтому, выдала следующее: