Это Вишневский наорал на меня, почему я стою как истукан и до сих пор не вынесла из дома этот хлам. Я и вынесла.

Вытаскиваю из бака пакет, сажусь на корточки и развязываю веревки. Перебираю осколки, внимательно рассматривая каждый. Осколки довольно мелкие, Геннадий Сергеевич еще и потоптался по ним в ярости. Как не порезался, удивительно, пусть Анне спасибо скажет.

Впрочем, меня это точно не касается.

Перебираю каждый более-менее уцелевший, но не вижу ничего подозрительного. Пока в руке не оказывается небольшой осколок, в котором я узнаю фрагмент ручки. На нем виднеется еле заметная точка из плотной пленки.

Пробую соскоблить ногтем — поддается. Встаю, завязываю пакет и отправляю обратно в бак, а осколок кладу в карман передника. Беру все свои уборочные принадлежности и поднимаюсь в комнату Демьяна.

— Ну наконец-то. Что ты так долго возишься? — он лежит на кровати, растянувшись и закинув руки за голову.

Молча подхожу и сую ему под нос раскрытую ладонь, на которой лежит осколок с крошечной точкой клея. Но Демьян реагирует совсем не так как я думала.

Лениво поднимается на локте, окидывает меня изучающим взглядом и неожиданно улыбается.

— Молодец, Заучка. Догадалась. Умница моя, — и резко дергает меня за руку.

От неожиданности колени подгибаются, и я плюхаюсь рядом с ним на кровать. Пытаюсь встать, но он останавливает.

— Спокойно, мы просто посмотрим кино, — и протягивает руку с телефоном в сторону огромного экрана, занимающего половину стены. — Смотри, Ангелина.

Я перестаю дергаться, потому что на экране появляюсь я с метелкой для пыли. Так непривычно смотреть на себя со стороны, что я чувствую как жар приливает к щекам. Или это из-за опасной близости Демьяна — он же совсем рядом. И так и не отпустил мою руку...

Тем временем экранная я подхожу к пьедесталу, откладываю метелку и беру в руки вазу. Ваза грохается на пол, я прижимаю к щекам ладони и начинаю кричать.

— И? — поворачиваю голову и смотрю на Демьяна. Он останавливает запись, которую транслирует со своего смартфона, и упирается ответным взглядом.

— Что? — спрашивает с насмешливой улыбкой.

— Это ты говори, что. Что тебе от меня нужно? Зачем ты сказал, что разбил вазу, а теперь показываешь эту запись? Я правильно понимаю, что на камерах записей нет?

— Говорю же, умница моя, — он тянется губами к макушке, возмущенно его отпихиваю.

— Ты меня подставил, значит тебе что-то от меня нужно. Что?

— Во-первых, я тебя не подставлял. Я тебя использовал. Это разные вещи, — Демьян ложится на подушки, закидывая руки за голову, и я, опомнившись, вскакиваю с кровати. Еще не хватало, чтобы нас кто-то увидел! — Я не позволю этому гондону продавать вещи, которые принадлежали моему отцу. Но если ты откажешься, мне придется показать это видео, и вы влетите на немереные деньги.

— Я докажу, что ты заранее отрезал ручки, — показываю ему фрагмент, на что Каренин недобро скалится.

— Тебя никто и слушать не станет. Вишневский жлоб и мразь. Он ухватится за возможность компенсировать за ваш счет то, что не вышло получить на аукционе. Даже если вам с маман придется продать квартиру.

— И чем же ты лучше него? — стараюсь показаться спокойной, хотя внутри уже дошла до точки кипения.

— Всем. Я хочу предложить тебе работу, — он вытягивается на кровати и смотрит удивленно. — А ты что подумала?

— Я? Ничего, — отвечаю поспешно, покраснев как вареный рак.

— Ты серьезно решила, что я буду шантажировать тебя сексом? — на лице Демьяна отражается такое неподдельное изумление, что меня захлестывает еще сильнее.