Узнай про это Альма, что бы она сказала?

Разве это повлияло бы на то, что случилось потом?

– Как ты узнал? – спрашиваю у Луиджи.

Мы шагаем рядом, кутаясь в пальто. Южный ветер дует нам в спину.

– Мне рассказал Порта, тот самый помощник инспектора. Три года назад он вышел на пенсию в должности комиссара, я занял его место. А он, в свою очередь, слышал это от комиссара Дзанни, который вел следствие. Твоя бабушка Франческа была любовницей префекта Кантони. Марко – его сын. Вот почему все так закрутилось, когда он пропал.

– А мой дедушка знал?

– Порта считает, что твоя бабушка после рождения Майо решила порвать отношения с префектом и остаться с мужем. Он не знает, был ли муж в курсе. Префекта давно нет в живых, его жена и дочь дружили с комиссаром Дзанни. Когда Марко пропал, твоя бабушка просто с ног сбилась, а префект пообещал ей, что найдет его, живым или мертвым.

– Значит, у Майо кроме моей мамы есть сводная сестра?

– Сестра и два брата: сыновья у Кантони родились позднее.

– Где они живут?

– Думаю, в Риме. И думаю, что они ничего не знают и не должны знать про эту историю.

– Зачем ты мне это рассказал? – Я нагибаюсь, чтобы поднять маленькую ракушку. Конечно, я расстроена, но стараюсь не выдать себя.

– Потому, что ты хочешь узнать правду. Твой муж сказал, что, если тебе что-то взбредет в голову, ты пойдешь до конца. Читая дело Сорани, я понял, что это была очень серьезная история, ты даже не представляешь, сколько в этом деле томов. Я видел фотографии тех парней и Марко тоже. Ты в курсе, что очень похожа на него? – Он останавливается и смотрит на меня.

– Нет. Мама никогда не показывала мне его фотографии. До недавнего времени это была запретная тема.

Луиджи хочет что-то сказать, но осекается. Продолжаем двигаться к пирсу – только мы двое на всем побережье.

– Вчера, когда Порта рассказал мне про твою бабушку и префекта, я думал, что не буду тебе ничего говорить, просто дам направление поиска, обозначу ориентиры. Но потом увидел тебя с этим животиком, и… все понял. – Он останавливается. – Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет, Антония, какая ты. Ты же вся – как на ладони, настолько открыта и беззащитна.

– Значит, ты заметил живот, – говорю очевидную глупость только для того, чтобы скрыть смущение, вызванное его словами.

– Я даже знаю, что там девочка, – кивает он, улыбаясь.

– Откуда ты знаешь?

– Изабелла сказала.

– А кто это?

– Кассирша в баре, где ты ела макаронную запеканку, – девушка моего знакомого. Вообще-то она актриса, но сейчас сидит без работы. Я хотел угостить тебя кофе, поговорить, но ты уже ушла. Я смотрел по сторонам, и Изабелла сказала, что если я ищу “ту особу, которая ждет девочку”, то она ушла десять минут назад – собиралась пойти на кладбище, в Чертозу. Тогда я отправил тебе эсэмэску.

– Я не уверена, будет ли девочка…

– Как?

– Я просила врача ничего мне не говорить. По моим ощущениям это девочка, и я называю ее Адой, но, возможно, будет мальчик. Видишь, я не такая прозрачная, как ты думаешь.

Луиджи смеется и шумно втягивает носом воздух.

– Разве это ложь? Это просто игра. А твой муж знает, что девочка под вопросом?

– Конечно. И мама с папой тоже. Но мы называем ее Адой, просто так, в шутку, ты прав. Мы и мальчику будем рады. Можно кое о чем тебя попросить?

– Безусловно.

– Сходишь со мной на кладбище к бабушке с дедушкой?

Луиджи останавливается, подходит совсем близко и застегивает мне верхнюю пуговицу пальто.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас.

– Хорошо.

Мы поворачиваем назад, теперь ветер дует нам в лицо, легкий морской бриз. Волны успокоились, море тихое, безмолвное. Чувствую, как налет соли слегка стягивает кожу. Сейчас удивительный свет, хоть солнце садится и не за морем.