Около бара толпится народ, но бармен замечает меня и принимается за мой заказ, как только я киваю ему головой. В этом клубе нет никого, кто не знал бы нас. Раньше мы отдыхали здесь в компании Шахова и остальных, а теперь… Отгоняю грустные мысли и с наслаждением выпиваю щиплющий язык напиток. И во мне просыпается острое желание покурить, хотя я бросила пару лет назад. Направляюсь в сторону специально отведенного места, чтобы пострелять сигаретку. Желаемое получаю сразу, только успев озвучить свою просьбу. Но зажигалка только успевает зажечься, как я лишаюсь добытой сигаретки и оказываюсь прижата к каменной стене горячим телом. Около уха раздается знакомый голос, режущий железо, но в то же время хриплый от желания.

‒ Я говорил тебе, что закончу то, что уже начал, если ты не будешь слушаться меня, и будешь одеваться вот так?

11. Глава 10

Дёма

‒ Я говорил тебе, что закончу то, что уже начал, если ты не будешь слушаться меня, и будешь одеваться вот так?

Обдаю её шею своим дыханием, нежно кусаю за мочку уха и прижимаюсь к ней сильнее, не давая ей никакой возможности вырваться из моих объятий. Она заслужила хорошую трёпку за своё поведение. Вот в чём был виноват тот парень? Обслуживающий персонал не заслуживает такого отношения к себе. Они тоже люди, как и мы, из той же плоти и крови, которым повезло меньше, чем нам.

Да и я уверен, что она сделала это намеренно, чтобы привлечь моё внимание, точнее, наше. Алина должна была прийти с Глебом, но у того в последний момент поменялись планы, и ей пришлось прийти одной, хотя она отказывалась. Мы вдвоём еле уговори её развеяться. Но и тут без вмешательства Алисы не обошлось. Стерва она и есть стерва. Как говорят в народе – горбатого только могила исправит. Но мы попытаемся своими силами. Демьяновы умею донести…

Слышу сзади чьё-то навязчивое бормотание, словно надоедливая муха жужжит над ухом.

‒ Свали отсюда, ‒ даже не глянув на парня, рыкнул я в его сторону. ‒ Она со мной.

И всё моё внимание переключилось на занозу, что уже почти растаяла в моих объятиях. Её руки цепко держали меня за плечи: то ли она боялась упасть, то ли не хотела упустить меня. Но оба варианта меня устраивали.

‒ Хочешь, чтобы я наказал тебя? ‒ снова целуя её в шею, повторяю я. ‒ Как я сказал тебе одеваться?

Глаза девушки расширяются, в них светится огонёк желания вперемешку с удивлением. Поплыла, значит.

‒ В свободное от работы время одеваюсь как хочу, ‒ запинаясь отвечает она и пытается меня оттолкнуть. Ну да, как же.

Вместо ответа я зажимаю её к стене сильнее и перехватываю тонкие руки, которыми она пытаются отбиться от меня.

‒ Мне всё равно, где ты, но чтобы я больше не видел на тебе эту тряпку, ‒ и прикусываю кожу, где бьётся жилка. ‒ Иначе мне придется воплотить в жизнь свои же слова. А я не хочу этого таким вот образом.

И я отпускаю её, слышу разочарованный вздох, что противоречит действиям девушки, отступаю на пару шагов и смотрю на неё в упор сверху вниз. Как в такой маленькой девушке может уместиться столько занозы, упрямства, непонимания, стервозности, нечеловечности и глупости? Как можно влезать между двумя влюблёнными людьми, какие бы ты чувства не испытывала? Отпусти ты его, раз он на тебя не смотрит, как бы тяжело это не было сделать…

Хватаю девушку за запястье, что стоит и непонимающе смотрит на моё молчание, и веду за собой. Хватит с неё развлечений. Не хватало ещё, чтобы она пьяная угодила в чьи-то гнусные руки. Я и сам, конечно, не святой, но никогда не воспользуюсь невменяемым состоянием девушки.