И я невольно восхищался ею. Особенно, когда, выйдя из операционной часа через три, она устало села на стоящий рядом со мной стул.

    - Гарантий дать не могу. Но что могла - сделала. Больше в наших условиях  - нереально. 

   - Жить будет?

  Пожала плечами.

  - Я тебе не Бог, откуда мне знать. Но шансы есть. Вот придет в себя, увидим. 

   Ну, это уже немало! Я рад был и таким прогнозам. Обратил внимание, снимая окровавленные перчатки и не выбрасывая, а складывая их в металлический бикс, она посматривает в мою сторону, как будто чего-то ждет. Ах, ну да! Подчинившись внезапному порыву, сделал шаг навстречу и положил руку на ее запястье. Она почему-то вздрогнула, испуганно вскинув глаза. Я, отбросив неуместное желание погладить  теплую гладкую кожу, сказал:

   - Спасибо! Спасибо тебе большое! Я - твой должник!

   Она улыбнулась. Осторожно вытащила свою руку из захвата моих пальцев и шагнула назад.

   - Уверена, что размер долга Слепой тебе уже озвучил.

   - Да, что-то типа того: "Сходи туда - не знаю куда. Принеси то - не знаю, что"!

  - Он мастер загадывать загадки!

   А сказала-то как! С восхищением! Вот так и должна женщина о своем мужчине отзываться и никак иначе! 

   - Я так понимаю, что забрать Саньку сейчас не получится?

   - Ни в коем случае. Несколько дней будет здесь. Слушай, а что там с тревогой? Я совсем забыла, когда оперировала.

   - Да, как мы сюда вошли, так все и стихло. Мальчишка, который кровь переливал и помогал тебе, недавно возвращался, сказал, что все в порядке - все проблемы улажены. О большем я не расспрашивал.

   Она кивнула.

   - Ну, что пошли к Слепому. К Саше я пришлю своего помощника - будет сидеть и наблюдать.

  Я задумался. Все-таки мы по разные стороны баррикад. Вдруг ее пацан моему мальчику чем-нибудь навредить захочет? Было бы лучше к нему Петровича приставить - да он еще и медик к тому же! Но она, похоже, поняла причину моих сомнений.

    - Лекарство у нас - на вес золота. Особенно то, что в качестве наркоза используется. Если уж оно на кого-то потрачено, значит, этот человек важен для нас. Никто его не тронет здесь. И мой Пашка свое дело знает - я его учу. 

   Она шагала вперед, а я - следом, с удивлением посматривая на ее задницу - как-то с этого ракурса не успел рассмотреть! А надо сказать, смотреть было на что! Мужского покроя брюки явно были ей маловаты  - туго облегали ягодицы. У нас в таком виде ходить было бы опасно для многих - если уж не трахнуть где-нибудь за углом (что, хоть и каралось, но тоже было возможно), то зажать и облапать, при отсутствии защитника, как пить дать могли. 

    А тут... ну, просто... красивая, в общем баба у Слепого. И не хрен на нее пялиться, иначе вечером придется Наташку звать! К ее услугам я прибегал иногда, с вполне себе прагматичной целью - снять сексуальное напряжение. С тех самых пор, когда Людмила, с которой жил несколько лет, ушла к другому. 

    Из задумчивости вывел насмешливый голос Рыжей:

     - Задницу не видел, что ли? Дырку в штанах прожжешь!

6. 6. Рыжая.

     - Зачетная у тебя задница. Врать не буду - смотрел! Но ты тоже хороша - штаны посвободнее одеть не могла?

    Ни фига себе! Ну и наглость! А ведь десять минут назад, когда этот пошляк руку мою своими пальцами сильными, грубыми, ласково так, нежно сжал, я чуть слюной не изошла! Таким он классным казался! 

     - Я, вообще-то, у себя дома - что хочу, то и надеваю. 

    - А ну-ну! Это твое дело, конечно. Но я на месте Слепого своей бабе не позволил бы так ходить. 

   Что? Это он сейчас о чем? Причем здесь Женька? И кто его баба? Я, что ли?