Затем протерла кафель. А кот все это время сидел молча в своём укрытии.
Что делать я не знала. К кому обратиться за помощью тоже. Но я понимала, что сходив "по-большому", чёрный ещё и "по-маленькому" может. А как это у кошачьих пахнет, Господи...
Я постелила в ванной старую тряпку, надеясь, что кот догадается для чего. А вообще, если он домашний, то должен быть приучен к лотку? И что же получается, пока незванный гость живёт в моей ванной, надо ему этот самый лоток купить? Иначе я никогда не отмоюсь от запаха.
– Жаль, что ты не кастрированный, – произнесла я, намыливая руки после уборки, – говорят такие не вонючие.
Все, я разговариваю с котом. А это уже шизофрения. Хорошо, что кот мне не отвечает. Ну, во всяком случае по-человечески.
Чёрный явно недовольно маяукнул. Неужели понимал, что я говорю?
Ведь и со стола в клинике он сиганул, когда ветеринар сказала, что он не кастрированный.
Закрыв ванну, а пусть сидит и гадит лучше там, я вернулась к компьютеру. По геолокации нашла ближайший магазин с товарами для животных. Доставки у них нет. А идти сегодня ещё куда – у меня уже нет сил.
Мне бы только выгнать чёрного из-под ванны, запихнуть в рюкзак и снова отнести в ветклинику...
Или найти хозяина, который сам его заберёт.
Я быстро сочинила текст:
"Найден кот. Район Черёмушки, на улице Виноградная. Кот чёрный с жёлтыми глазами, порода бомбейская кошка. Примерный возраст три года. Не кастрированный. Судя по всему – слишком уж умный. На шее ошейник, темно-серый..."
Далее я указала свой номер телефона. Скопировала все это и опубликовала на первых пяти сайтах о потеряшках, которые мне выдал поисковик.
А затем сама просмотрела последние объявления нашего города. Люди теряли кошек, и много теряли, но среди потерянных и убежавших не было ни одного чисто чёрного
Я снова покосилась на дверь ванной комнаты. А потом подошла и открыла, и направилась у холодильнику. Достала колбасу, нарезала, нарочно шумя. Но кот на звук не вышел. И тогда я откупорила бутылку вина, налила в бокал и со словами:
– Ну и хрен с тобой! – начала весело провожать этот день.
Полбутылки спустя, я решила позвонить маме. И пожаловаться и спросить что мне делать. Не будь во мне триста пятьдесят миллилитров полусладкого, я бы вряд ли решилась:
– Вероника, а чего с котами надо делать? – проблеяла я в трубку.
– В смысле? – не поняла мама и мне пришлось ей рассказать историю наглого поселенца.
– И что – никак его не достать? – фыркнула родительница.
– Он царапается, – жалобно произнесла я. – Может приедешь и поможешь?
– Ты совсем, что ли? Чем я помогу?
– Извлечь оккупанта.
– Ну нет уж, мась. Ты хотела свободы и личного пространства – пожалуйста. Извлекай сама, – усмехнулась мама. – А вообще, заведи себе мужика. Он бы точно тебе помог.
– И я тебя люблю, мамочка.
Я обречённо положила трубку и налила себе ещё вина.
Глотнула, вспоминая мамины слова про личное пространство.
Да, я о нем мечтала, причём лет с пятнадцати. Но осуществить смогла лишь несколько месяцев назад. Съехала наконец из маминого гнезда. Счастливая съехала. Возвращаться не собираюсь. Да и долго гостить у Вероники тоже. Потому что моя любовь к маме крепка и чистая только на расстоянии.
Она, кстати, не хотела меня от себя отпускать. Говорила, что отдаст меня только в мужские руки. Спасибо бабушке, она помогла. Иначе я бы ещё долго копила на эти квадратные метры.
Бабушка и сейчас бы мне помогла. Хотя бы советом. Но звонить ей уже поздно. Бабуля жаворонок – спать ложиться рано, а спит чутко.