Впрочем, прежде чем он успел что-то сказать, вошел дворецкий с утренней почтой на серебряном подносе.
– Поклон от мистера Барнетта, милорд. Он решил, что это личная переписка, и не стал вскрывать конверты.
– Благодарю вас, Доусон.
Гарри взял письма, небрежно вскрыл первое и, делая это, заметил, что остальные два – от симпатичных дам, за которыми он ухаживал.
Эти дамы, как он и рассчитывал, обратили внимание на то, что он уже несколько дней не был у них. Гарри удовлетворенно моргнул.
Но то, что вскрытое уже письмо было из Франции, он понял, лишь достав листок из конверта.
К огромному удивлению графа, под впечатляющей виньеткой, которую венчала корона, значился адрес: Шато де Бантом.
Канеда встала из-за стола, чтобы положить себе шампиньонов, запеченных в сметане по-деревенски.
При этом она заметила удивление на лице брата и то необычайное внимание, с каким он читает письмо.
Канеда села за стол, и граф, закончив чтение, протянул ей письмо.
– Не знаю уж, что еще сможет так рассмешить тебя…
– От кого оно?
– И не поверишь, – ответил Гарри, – это письмо от родственников maman! И как они только смеют писать мне по прошествии стольких лет лишь потому, что я унаследовал титул! Воистину хочется плюнуть.
Его возмущение заставило Канеду расхохотаться.
Тем не менее она взяла письмо со стола и принялась с интересом читать.
Оно было написано по-французски, а этим языком она владела так же свободно, как и английским.
Твердая и властная рука писала:
Шато де Бантом
Мой дорогой внук!
С огромным удовольствием мы узнали, что Вы унаследовали графство Лэнгстонское и теперь являетесь главой столь достойного рода.
Полагаем, интересы обоих семейств требуют, чтобы взаимное молчание прекратилось и Вы познакомились не только с самыми старшими из Ваших родственников, мною и дедом, но и с кузенами Элен и Арманом, которые страстно желают посетить Англию.
Восемнадцатилетней Элен пора быть представленной ее величеству королеве, а Арману необходимо посетить прием у принца Уэльского. Конечно, они были бы счастливы заручиться Вашей поддержкой.
Однако прежде нам хотелось бы пригласить Вас во Францию, чтобы Вы могли встретиться с ныне живущими членами знаменитого исторического семейства Бантомов, к которому имеете честь принадлежать.
Без сомнения, мы будем в восторге, если Вы прибудете вместе с сестрой. Мы сделаем все возможное, чтобы визит был для Вас приятным во всех отношениях.
Пребываю в ожидании Вашего согласия.
Ваша бабушка, с которой Вы, к сожалению, не встречались,
Евгения де Бантом.
Канеда отложила письмо.
– Ты прав, Гарри. Невозможно поверить! – вздохнув, сказала она. – Maman столько лет даже не существовала для нее! Как смеет теперь эта старая дама писать нам такие письма! Никогда не слыхала о чем-либо подобном.
– Не спорю, на мой взгляд, это наглая выходка! – воскликнул Гарри.
– Maman говорила мне, – негромко сказала Канеда, – когда ты родился, она написала об этом матери, надеясь, что та обрадуется.
– Могу сказать, чем это закончилось. Ответа так и не последовало.
– Хуже того, письмо вернулось невскрытым.
– Ну, этого следовало ожидать. Тогда как же они смеют писать нам, когда наши обстоятельства переменились? Не сомневаюсь, что, если бы, уезжая с maman, отец наш был графом, они простили бы свою дочь за то, что она обманула надежды герцога.
– Ненавижу их! – вскричала Канеда. – Иногда maman рассказывала мне о своем детстве, и я замечала, как тоскует она по дому, как хочется ей вновь увидеть друзей и родную Дордонь.
– Знаю, – кивнул Гарри, – она любила отчие края.