Мадам де Гокур посмотрела на нее с нескрываемым удивлением.

– Значит, по-твоему, я не должна рассказывать им о том, что сопровождаю леди Канеду Лэнг?

– Умоляю вас, не называйте моего имени, – продолжала настаивать Канеда. – Если они поинтересуются, откуда взялась коляска с лошадьми, можете ответить, что их вам предоставил состоятельный английский дворянин. В конце концов, это никого не удивит, и все решат, что ваш друг проявил подобающее благородство.

Мадам де Гокур рассмеялась:

– Ты пугаешь меня! Придумала какой-то мартышкин фокус, который наверняка не понравится брату, а опала грозит не только тебе.

– Ну доверьтесь мне! – взмолилась Канеда.

Мадам де Гокур принялась возражать, но Канеда не стала ввязываться в дискуссию или давать какие-либо объяснения в отношении своих планов на ближайшее будущее.

Итак, миновав Анже, они отыскали восхитительную гостиницу в нескольких милях от города на северном берегу Луары.

Важные гости произвели впечатление и здесь. И хотя Канеда в душе полагала, будто накормили ее не так хорошо, как в первой гостинице, все так рьяно старались угодить ей, что придраться было не к чему.

Когда они устроились у себя в спальнях и отужинали в отдельной гостиной, Канеда обратилась к хозяину гостиницы:

– Прежде чем лечь в постель, я хотела бы переговорить со своим старшим грумом. Не позаботитесь ли о том, чтобы его прислали ко мне?

– Конечно, мадам, – ответил хозяин. Мадам де Гокур поднялась с кресла, в котором чувствовала себя довольно уютно.

– Если вы намерены разговаривать о лошадях, я отправляюсь в постель. Сплетни о людях всегда доставляют мне удовольствие, но к долгим и дотошным обсуждениям лошадей я никак не могу привыкнуть.

Канеда рассмеялась.

– Ложитесь спать, мадам, и пусть сон освежит вас. Друзьям не должно показаться, что Британия состарила вас за время, минувшее после вашей последней встречи, – это определенно было бы клеветой на нашу бедную страну.

– Мы не виделись по меньшей мере шесть лет, – взгрустнула мадам. – Они, вне всяких сомнений, заметят новые морщинки и некоторую полноту, появившиеся с тех пор.

– Ерунда! – решительно возразила Канеда. – Вы кажетесь очаровательной и знаете это! Кроме того, мадам, maman говорила мне, что, когда ваш муж был дуайеном[10] дипломатического корпуса, вы были там первой красавицей!

– Дитя мое, ты льстишь мне! – вполне удовлетворенная, согласилась мадам де Гокур.

Одарив Канеду признательным поцелуем, она отправилась наверх, оставив девушку одну в гостиной.

Бен явился, не заставив Канеду ждать.

Он казался истинным щеголем в отлично пошитой ливрее Лэнгстонов с украшенными гербом серебряными пуговицами и полосатом сине-желтом жилете.

Верховым полагался напудренный парик, однако Бен прикрывал начинающие седеть темные волосы высокой шляпой с кокардой, которую пристраивал на голове с залихватским креном.

Он вошел со шляпой в руках, тотчас опустил ее на стул возле двери и замер, ожидая приказаний Канеды.

– Бен, с лошадьми все в порядке?

– Конюшня удовлетворительная, м’леди. Я велел ребятам как следует вычистить ее и застлать свежей соломой. Кони заночуют не хуже, чем мы сами.

– Раз уж мы здесь, Бен, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

Глаза коротышки стали внимательными; он уже понял, что Канеда собирается сказать нечто важное.

– Примерно в двух милях отсюда, на противоположном берегу реки, находится Шато де Сомак – по-нашему это замок. Мне рассказывали, что он стоит на холме и виден за несколько миль и башни его вырисовываются на фоне неба…

Конец ознакомительного фрагмента.