Дочь понятно, отчего Амелию вспоминает. Там Рэй. Поэтому, думаю, она ещё не раз напомнит о новом знакомстве.

А вот какого лешего я то и дело возвращаюсь мыслями к девушке, пока не совсем понимаю.

Красивая? Да, бесспорно. Но, как я и говорил ранее, это далеко не основополагающий критерий для меня.

Наверное, меня привлекла её сила духа. Впечатляет.

Когда она предложила остаться на чай, ни чуть не задумывался, согласился тут же. И что бы я ни говорил, это не из-за дочери и ее любви к животным. Точнее, не только из-за этого.

Несмотря на то, что Амелия не видит, на кухне она управлялась достаточно ловко. И не скажешь, что она как-то ограничена в возможностях.

Наблюдал за ней всё время внимательно.

Движения плавные, но уверенные.

Явно, на своей территории, она чувствовала себя в разы увереннее, чем на улице.

Как я понял, живет она одна. Неужели, нет никого, кто готов ей помочь? Подстраховать? В конце концов, свозить в клинику?

Она рассказала, что когда мы встретились, именно оттуда она возвращалась.

В целом, она была не многословна в темах касающихся личного. Но вполне себе говорушка, на отвлеченные темы.

Неожиданное знакомство, которое оставило во мне неизгладимый след. Почему-то.

Доехав до сада, повел дочь в группу. Маруська самостоятельно переоделась, я только поправил слегка перекрученные колготки. Она у меня вообще самостоятельная.

Когда проводил её и собрался на выход, меня остановила воспитательница.

– Марк Витальевич, можно вас на минуту?

– Да, слушаю. – остановился, и вздернул бровь от того, как пристально она меня рассматривала.

Усмехнулся, уже привычный к чему-то подобному.

– Я хотела поговорить о дисциплине. Знаете, это всё очень замечательно, что Маша выучила стихотворение. Но это был праздник, посвященный матерям. И то, что она внезапно решила сделать по-своему, не укладывается в рамки. Это неприемлемо.

По мере того, как она назидательным тоном впаривала мне о дисциплине, я начинал злиться.

– Суть претензии в чем? – тут же поменял тон разговора.

– Это не претензия. Ни в коем случае. – натянуто улыбнулась. – Просто как я поняла, это была инициатива Марии. Поговорите с ней. Сад, не место для такого самовыражения.

Пыталась казаться дружелюбной. Хер меня проведёшь. Такое дружелюбие обычно в спину втыкают.

– Это моя инициатива, вы ошиблись. Ещё вопросы? – воспитательница тут же стушевалась. – Ну раз нет, то всего доброго. Спешу.

Вышел из сада и потянулся к пачке с сигаретами. Даже не думал, что меня так накалит.

Затянувшись, выпустил струйку дыма, запрокинув голову.

Может, то что Маруська проявила самодеятельность и не совсем правильно. Других детей, может, задело. По типу, почему ей можно, а им нельзя.

Но, да, я эгоистичная сволочь, если вопрос касается дочери. И класть я хотел на подобного рода упрёки, правила и рамки. Это не та ситуация, с которой я буду давить на дочь.

Во-первых, она хотела порадовать меня. И да, у неё это вышло на все сто.

А во-вторых, я не буду давить на дочь касательно стихотворений о матери, которая сначала хотела прервать беременность, а потом бросила дочь в роддоме, когда той ещё суток не было.

Естественно, Маруська об этом ничего не знает. Но это совсем не значит, что я буду осуждать дочь за её самодеятельность.

До самой клиники ехал на взводе. Наверное единственное, что так легко может вывести меня из себя, это вопросы касающиеся дочери. В остальном же я, непрошибаемый кусок гранита.

Едва не опоздал на прием. Но не критично.

– Ну, что я могу сказать, Марк. Динамика хорошая. – после всех процедур, получил вердикт дока. – В целом, если есть желание, можешь вернуться за руль. Уже не вижу ограничений. Ожоговые рубцы на теле тоже в удовлетворительном состоянии. Так что, если всё будет идти такими темпами, можно будет провести повторную операцию.