Было ли мне больно? Адски. Это даже не объяснить, чтоб дать прочувствовать всю глубину моего внутреннего отчаяния.

Когда из-за потери зрения я не смогла работать, попросила помощи у матери. Но она ограничена в финансах. Единственное что смогла для меня сделать – давать денег на оплату аренды. Тайком от отца, разумеется.

Каждый раз при слове «отец», непроизвольно вздрагивала.

У меня в голове не укладывалось, почему именно я отвечаю за ошибки юности мамы.

Он ведь меня вырастил. Любил. Реально любил.

Ладно, хватит себя жалеть. Этим я себе не помогу. И так постоянно испытываю ту самую жалость от окружающих. Наелась вдоволь.

Зато теперь у меня есть Рэй. Мой друг и поводырь. Если бы не он, не представляю, как бы добралась сейчас до клиники и обратно. Да и много куда, когда надо.

У нас в семье не принято было заводить домашних животных. Так что… хоть какие-то плюсы из того, что я теперь не часть семьи.

– Ой, какой хорошенький. А можно я его поглажу? – выдернул меня из мыслей тонкий детский голосок. – Ой, здравствуйте.

Малышка так искренне ойкнула от того, что забыла поздороваться, что непроизвольно улыбнулась.

– Привет. Можно, конечно.

В Рэе я уверена. Он очень контактный пёс, который любит ласку. Детей тоже любит.

Мы с ним, когда на прогулку выходим, вся детвора во дворе его облепляет моментально. А он и рад.

– А как его зовут? – судя по звукам, которые издавал мой дружище, его уже гладят.

– Рэй.

– Хороший Рэй. Красивый. – говорила малышка с трепетом. – А мне папа не разрешает заводить собаку. Говорит, нужно немного подрасти, и только потом брать ответственность за животных.

Не самый плохой вариант. Мне мой… «отец», вообще не разрешал их заводить. Даже когда ответственности во мне уже было больше, чем собственного веса.

– Думаю, твой папа прав. Животным нужен уход. Подрастешь ещё немного и уверена, будет у тебя хвостатый друг.

На удивление, диалог с малышкой клеился как-то легко и непринужденно.

Мы с ней даже уселись на лавочку, которая оказалось неподалёку.

Маша, именно так она представилась, не задавала лишних вопросов. Не акцентировала внимание на моей слепоте. Или не понимала ещё, или просто тактичная с пеленок.

Потому, должно быть, мне и было комфортно с ней говорить. Со взрослыми я чаще испытываю дискомфорт. Хотя и некоторые дети во дворе тоже дают маху.

А потом возле нас раздался мужской голос, прервав нашу болтовню. Обволакивающий, с едва ощутимой хрипотцой.

Из-за отсутствия зрения, я все больше и больше делаю акцент на звуки. Это происходит неосознанно. Мозг сам так подстраивается к новым вводным.

Один орган чувств ослабевает, другой усиливается.

И вот да, приятный у него голос.

Только в процессе до меня дошло, что Машу, оказывается, искали. Убежала, маленькая шкода.

Дочку он не ругал. Но говорил с ней строго. Ну это и не удивительно. Заставила малышка отца понервничать.

Покостерила про себя, свою недогадливость. Почему-то даже не задумалась, что маленький ребенок один делает на улице. Даже не по себе стало. Ну не дура?

Отец её, кстати, тоже не акцентировал свое внимание на моей слепоте. Хотя мне показалось, он этого даже не понял.

Но я поняла точно, что он меня внимательно рассматривал. Не знаю, как объяснить, но очень сильно ощущаю, если меня пристально рассматривают. Для этого не нужны глаза. Думаю, и сейчас не ошибалась.

Когда мужчина с дочкой ушли, встала с лавочки, расправив подол сарафана.

Метро. Ещё один страх, который я преодолеваю из раза в раз. Даже не смотря на то, что со мной Рэй. Каждый раз – это непередаваемый стресс.