Именно так он думал первое время и о Полине, до тех пор, пока та не уехала жить в Ирландию. Так тихо и по-скромному собрала свои вещи и свалила. И насколько он мог понять, то и деньги она зарабатывала там сама, так для чего же был весь этот пафос с женитьбой?

— Лицо, Вадим, сделай попроще, а то появятся морщины, — хмыкнул отец.

— Надеюсь, что пойду в тебя и в пятьдесят буду так же выглядеть, — ответил парень.

— Ты смотри больше нигде не говори вслух, сколько мне лет, а то конкуренты прознают и будут ждать моей смерти, они вообще думают, что я пью сыворотку бессмертия, — улыбка озарила его тридцать два фарфоровых зуба.

Сделал их два года назад. Тогда Вадиму пришлось заменять его, потому что Борис катался в Германию, в России не стал делать.

Валим вежливо посмеялся. Царев все никак не мог уйти, то собирал какие-то папки, то ему понадобилось забрать из стола, важный документ. Потом до Вадима, наконец-то, дошло, что отец просто не хочет оставлять его одного в кабинете.

— Ладно, Сергееч, пошел я восвояси, — он вышел из-за стола. — Завтра займусь вопросом Полины и Ани.

Царев с облегчением вздохнул, да так громко, что стало противно.

— Давай, сын, завтра позвони, как что узнаешь.

Парень кивнул и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Алла, что до этого сидела, скучая, за столом, увидев, кто вышел из кабинета, тут же приободрилась, выпрямилась в кресле, расправив спину, тем самым выставив напоказ свой бюст не больше не меньше размера эдак пятого.

— Вадим Андреевич, вы уже домой? — спросила обворожительная брюнетка.

— Пока здесь, Аллочка, — Вадим мазнул по ней взглядом и вышел за дверь.

19. Глава 19

Руки под столом сомкнуты в замок и зажаты между коленок. Я сижу и лыблюсь той самой улыбкой влюбленной дурочки и краснею от каждого пойманного на себе взгляда Максима. И бабочки вот они, бабочки в животе, которых не хочется ловить, а хочется чувствовать и чувствовать эту легкость, что сейчас внутри. Мне кажется, у меня даже крылья могли бы вырасти от этих чувств.

В столовую мне удалось попасть одной из последних, так как с Максимом мы разошлись сразу, как только вышли из укрытия.

Под струями теплой воды я стояла долго, наслаждаясь отголосками нашей встречи с Максимом. Намыливая тело, представляла на месте своих рук его. Отвлек стук в дверь.

— Я ушла, — бросила Аня.

Что-то непонятное стало происходить с Аней, может, заскучала? Все-таки дети двадцать первого века — они же какие, совсем не могут без интерната и гаджетов. Ну, допустим, гаджет у Ани есть и не хилый такой. Вспомнила, как мы с Борисом ездили выбирать ей телефон. Обошли несколько салонов, и только в одном оказалась нужная модель. Лично я против, чтобы игрушки для детей так дорого стоили.

— Ну, это же моя дочь, Полина, — ответил тогда Борис на мое высказывание. — И я зарабатываю такие деньги, почему я не могу купить доче хороший подарок?

Этот подарок стоил около восьмидесяти тысяч рублей, и это не на день рождения, но возмущаться я могла долго, доказывая ему, что не в деньгах дело, меня бы он вряд ли послушал. Упертый, как баран.

А вот интернета здесь нет, и, по всей видимости, еще не будет несколько дней. Надо бы позвонить Борису, оповестить его.

Неожиданно меня пронизал холод. Мы же с ним уже не созванивались больше двадцати часов, еще взбредет в голову приехать сюда. Нужно разыскать телефон. Все эти мысли мельтешили у меня вплоть до того момента, как я открыла дверь в столовую и встретилась с Максимом взглядом. Меня обдало жаром и следом холодом. Все вдруг перевернулось с ног на голову, словно меня выкинуло во времени на шесть лет назад. И вот я сижу за столом и пытаюсь привести свои чувства в относительный порядок. Я оглядываюсь по сторонам, и мне кажется, что все пялятся на нас, что они все знают. Знают, кто я и что нас связывает с Максимом. Еще и Аня не разговаривает со мной.