— Сёма, я чиста перед законом, так что вряд ли могу тебе чем-то помочь в твоём деле. Обратись к кому-нибудь другому, — сказала я и направилась назад на рабочее место заканчивать начатое, прекрасно зная, что он последует за мной.

— И что это мы сразу оправдываемся?

— А что я должна говорить следователю, появившемуся у меня на пороге с делом на ночь глядя?

— Ну, ещё не совсем ночь, и я к тебе не в качестве сотрудника правоохранительных органов пришёл, а как друг и любимый одноклассник.

— Насчёт любимого ты, конечно, загнул, — окинула Семёна скептическим взглядом.

— Согласен, слегка преувеличил, в этом вопросе мне не тягаться с Савицким, — подколол Решетов, принюхиваясь к витавшим на кухне запахам и блаженно улыбаясь. — Угости вкусняшкой, а? Слюной ведь захлебнусь, и это будет на твоей совести.

— Вот только трупа следователя мне и не хватало для полного счастья, — проворчала себе под нос и полезла в шкаф за печеньем, которое мы испекли с Аней для себя. — Так что за дело тебя привело ко мне?

— Есть человек, и ему очень нужна помощь.

— И при чём здесь я?

— Ему нужна девушка, умеющая готовить.

— Вопрос повторять не буду, он остался тем же. — Слезла с табуретки и, взяв чайник, включила воду.

— Лесь, — я обернулась, — он тебе заплатит. Если ещё что-то надо, ты только скажи, всё организуем. Это ненадолго, всего месяц... Ну-у-у, может, два.

Посмотрела на Сёму, как на душевнобольного, но промолчала, ожидая, что же у него идёт дальше в агитационной программе. Решетов не спешил продолжать диалог, с удовольствием уминая печенье и миролюбиво озираясь по сторонам.

— И? — минут через пятнадцать возобновил разговор одноклассник, когда с чаепитием было покончено.

— Что «и»? Сёма, пускай наймёт себе повара, и тот будет ему готовить.

Не отвлекаясь на друга, внимательно осматривала проделанную работу, пытаясь найти в ней недостатки.

— Так а я о чём? Он и хочет нанять тебя.

— У меня нет времени.

— А если хорошо подумать?

— Да тут и думать нечего, — положила перед ним ежедневник и методично начала листать страницы, забитые записями от начала и до конца. — У меня на август уже ведётся приём заказов. Лето — пора свадеб, а июнь — это ещё и выпускные везде, где только можно. И как следствие... у меня нет времени.

— А если он хорошо заплатит?

— Семён, деньги решают, конечно, многое, но не всё. Они не смогут добавить мне дополнительных часов в сутках, так что нам не о чем говорить с твоим товарищем.

— Как же с тобой сложно-то найти компромисс, я бы сказал, что практически невозможно... Но всё же не отказывайся сразу, подумай. Давай мы подъедем с ним вместе...

— И я ему скажу то же самое, что и тебе сейчас.

— Хорошо, но вдруг он предложит тебе то, от чего ты не сможешь отказаться?

— Это вряд ли.

— Значит, мы подъедем? Например, завтра в обед.

— Решетов, ты хуже асфальтоукладочного катка, — усмехнулась я. Вот он всегда был таким, упёртым до ужаса.

— С чего это? — возмутился друг.

— С того, что каток не возвращается на одно и то же место каждый день, а ты своей жертве не оставляешь никакого шанса на счастливое будущее, пока не добьёшь её окончательно.

— Специфика профессии, — усмехнулся и пожал плечами. — Так что, до завтра?

— Если вам не жалко времени, то приезжайте, но нового я вам точно ничего не скажу.

— Ты сама отзывчивость. Вот за это я тебя и люблю. Никогда не отказываешь близким людям, которые остро нуждаются в твоей помощи.

Семён ушёл полностью довольный собой, а я стояла и смотрела ему вслед, надеясь никогда не встретиться с Решетовым на его профессиональном поприще.