– Сердитый характер? – догадалась Алиса.

– Да, наверное, это так. Но она моя мама, и я люблю ее, какой бы она ни была. А здесь я квартиру снимаю.

– Я тоже свою люблю! – заулыбалась Алиса. – А ты хорошая!

– Спасибо, ты тоже.

– Давай дружить? Ты, я и Лучик!

– А у тебя нет подружек… твоего возраста?

– Нет… – опустила голову Алиса. – Мама не разрешает. Я от них плохого наберусь, но вы… ты мне тоже подходишь.

– Спасибо, конечно… – Надежда погладила малышку по волосам.

Алиса прильнула к ней, сердце Надежды сжалось.

– Алиса, я хочу тебе сразу же сказать, ты не должна привязываться сильно ко мне и… Лучику. Дело в том, что я здесь ненадолго, я уеду через шесть месяцев.

– Навсегда? – ахнула Алиса.

– Зависит от моей работы. Возможно, когда-нибудь еще попаду сюда, может быть, нет.

– У тебя плохая работа, – насупилась девочка.

– Да? Не знаю, меня всё устраивает. Поэтому, если ты хочешь Лучика, то бери его сейчас. Иначе я его увезу.

Алиса обхватила ее маленькими руками.

– Мне будет больно расставаться с Лучиком, но ты хорошая, и я тебе его подарила. Я же его принесла, чтобы ты не была одна. И мне теперь тепло.

– Тепло, милая?

– Да! Ведь ты больше не говоришь, что отдашь его, – ответила Алиса. – Если бы я…

Но дальше Надежда не дослушала, так как снова прозвучал требовательный дверной звонок. Она встала и молча открыла дверь.

На пороге возникли две женщины. Одна немолодая, просто одетая, взволнованная. А вторая – кинодива. В худшем исполнении. Высокая, худая, с темными и длинными волосами, Лицо красотки явно было знакомо со всеми ухищрениями современной косметологии, и главное, что ее выдавало – это губы уточкой, как у кряквы, и широченные брови, как у Брежнева. Одна из миллиона дурёх, которые не понимают, что такое настоящая красота, а делают из себя жутковатые копии похожих друг на друга кикимор. Верный признак, что у дамочки со вкусом не всё в порядке. Взглядом она хотела Надежду испепелить.

– Мама, мама, смотри какой котик! Его Лучик зовут! – выглянула из-за Надежды Алиса, протягивая к матери котенка.

– О боже! Алиса, немедленно брось эту… эту крысу! Как ты посмела уйти к незнакомой женщине? Одна, в чужую квартиру? Без спроса? А тебя, – повернулась она к своей спутнице, – я лишу месячного оклада! Плохо следишь за ребенком!

Алиса заплакала. Надежда взяла у нее котенка.

Мать схватила Алису за руку и потащила к лифту.

– Извините… – прошептала няня и кинулась вслед за хозяйкой.

Плач Алисы еще долго стоял в ушах Надежды. Она пошла на кухню и машинально налила себе уже остывшего чаю.

– Кошмар какой. Вот коза драная! И кто только ей дал право так говорить со мной? Довела ребенка до слез, – шипела она, пытаясь успокоиться. – А я ведь предполагала, что так и будет! Сходятся, расходятся, за ребенком не следят, а виновата я!

Посмотрев на часы, она вздрогнула, наскоро причесалась, оделась, схватила сумочку и телефон и побежала на работу.

День пролетел, как сон пустой. Работа, работа и еще раз работа. Разбитая и без сил Надежда вернулась домой и рухнула на диван, вытянув усталые ноги. Но не прошло и десяти минут, как ее снова потревожили. Надежда открыла дверь. И сразу увидела огромный букет.

Пётр Олегович протянул ей розы.

– Прошу извинить меня за непрошеный визит.

Надя устало улыбнулась.

– Ну что вы… Проходите, пожалуйста.

Тяжело опираясь на костыли, сосед вошел в комнату и опустился в кресло.

– Я пришел попросить прощения. За дочку и за жену. За бывшую жену, – поправился он. Мне всё Алискина няня, Нина Петровна, рассказала. К вам приходила моя жена, вела себя по отношению к вам по-хамски. Больше этого не повторится, я вам обещаю. Алиса может приходить к Лучику?