Голос Таси напоминал ветер, легкий и безмятежный. Она смогла отпустить обиды, шагнуть в будущее без оглядки на прошлое.

- Ты бы еще события первого класса вспомнила, Филиппова, - усмехнулся Леваков и отвел взгляд, разглядывая яркую луну, этим вечером казавшуюся серебристо-алой. – Слушай, дай совет, а?

- Если нужно, - робко согласилась девушка.

- Мне казалось, я всю жизнь мечтал взобраться на Эверест. Тренировался много, отказывал себе в чем-то, ругался с родителями, иногда с друзьями, но продолжал идти вперед. А потом… - Антон вдруг замолчал. Искорка в его глазах, вспыхнувшая минутой ранее, вдруг погасла, а с губ сорвался тяжелый вздох. - Потом я неожиданно осознал, что никогда не смогу достичь вершины. Но в моих руках все еще есть возможность оказаться у подножья. Ты бы что выбрала?

- Если бы всю жизнь шла к цели?

- Угу. Что бы ты выбрала, если бы заранее знала, что впереди ждет глубокая пропасть?

- Я бы попыталась, если бы всю жизнь стремилась достичь этой цели. Не попытаться, было бы совсем грустно. Ты так не думаешь?

Не просто так Антон говорил настолько завуалировано, он решал: стоит ли открыться Тасе и рассказать, кто был ее тайным поклонником, кто писал ей эти анонимки и оставлял в кабинете ОБЖ.

Он снова взглянул на девушку. Было в этом миге, что-то волшебное словно на секунду время остановилось, позволив Антону немного полюбоваться Тасей.

- Наверное, ты права, - Леваков вытащил из кармана маленькую коробочку цвета морской волны. Ни бантика, ни блесток, совершенно обычный и ничем не примечательный коробок. - Это тебе.

- Что… - Тася замахала руками, показывая, что не готова взять подарок.

- Это не то, что ты думаешь. Это другое. Возьми, пожалуйста, - искренне произнес Антон. Ему было важно отдать Тасе этот коробок. В нем заключалось многое: и его тайные чувства, и попытки стать ближе к ней, и, в конце концов, попробовать остаться хотя бы не врагами.

- Антон…

- Просто возьми и открой. Это… содержимое не обяжет тебя ни к чему. Я знаю, что вы с Даном вместе, не слепой же. Открой, пожалуйста.

Помедлив, Тася все же взяла коробок и открыла. Антон заметил, как широко распахнулись ее глаза, как от волнения и смущения она прикусила нижнюю губу. Внутри коробка лежал клочок бумаги и конфетка. Однажды аноним, то есть Антон, отправил ей такое же послание, стараясь поддержать в трудную минуту.

Тася развернула записку и прижала дрожащую ладонь ко рту. Она узнала почерк анонима.

- Антон, - прошептала девушка.

- Знаешь, я ведь реально дурак. Как ни посмотри, - с раздражением в голосе проговорил Леваков.

Одиннадцать лет провели, можно сказать, за соседними партами, а он так и не решился признаться в своих чувствах. Сперва гордость взыграла, из-за чего уже и припомнить сложно, а потом как-то стыдно сделалось: где он, и где какая-то замухрышка Тася? Никто бы не понял.

- Я… я не знаю, что и сказать.

- Тогда скажу я. Знаешь, ты всегда меня привлекала, а я просто не знал, как привлечь твое внимание. Поэтому отпускал тупые шуточки, пытался сделать больно. Дурак, говорю же. Однажды летом я спросил у сестры, как привлечь внимание девушки, которая от тебя шарахается, она-то и предложила мне идею с записками. Мол, романтика, туда-сюда. Заодно откроешься с другой стороны. И я решился. Хотя план был так себе, ведь ты могла никогда не прочитать послание под партой. Я даже пару раз перепрятывал его. А потом, когда получил ответ, радовался, как придурок. Но признаться в том, что аноним – это я, как-то… страшно, что ли, было. Но ты меня замотивировала, я тогда в порыве эмоций запер нас в раздевалке, помнишь? Теперь ты, наверное, думаешь, что у меня совсем с головой беда?