«Господи, и как удалось провернуть эту аферу с удвоением продаж лицам, не обезображенным интеллектом?» – недоумевала Элен, прохаживаясь между столиками в своем умопомрачительном алом платье в пол. Стриптизерские босоножки на огромной черной платформе, кожаный хлыст в руке и маленькие бархатные рожки придавали ее костюму дьяволицы утонченную пикантность. Просто мадам в борделе.

Элен была уверена, что даст фору любой малолетке на этой вечеринке. Опыт, страсть, третий размер все еще работали на нее, а не против.

– Тридцать три – возраст не только Христа, но и дьявола, – сказала ей подруга, помогавшая подбирать костюм на корпоратив.

Мишкина так долго говорила об успехах команды, о том, как она гордится каждым своим сотрудником, что устала держать бокал.

– …в Новом году нас ожидают оглушительный взрыв, головокружение и падение. Но это будут взрыв аплодисментов, головокружение от успехов и падение в объятия, – Элен выпила залпом шампанское и эффектно разбила бокал на счастье. Этот трюк был заранее включен в счет. Кто-то восторженно любовался светской львицей, кто-то иронизировал:

– Гулять так гулять: три без сиропа, пожалуйста…

Пропустив еще пару коктейлей, Элен решила покорить танцпол. Она была перфекционисткой. И все, за что бралась, делала превосходно, но главное – с азартом. Так же она и танцевала. Отдавалась танцу, как сексу, воплощая в нем все свои горизонтальные желания. Юные и престарелые самцы жадно пожирали ее глазами, тянулись на запах зрелой самки, нервно втягивая трепещущими ноздрями источаемые Элен феромоны.

В одну из образовавшихся пауз, когда Элен притормозила проплывающего мимо официанта с подносом, чтобы подзаправиться очередной порцией хорошего настроения, плескавшегося в высоком бокале, на горизонте возникла сияющая Светка Кравченко. И сияла Светка отнюдь не потому, что исхудала, как вобла, в гонке за лидером, и даже не потому, что на ней было модное в этом сезоне блестящее мини-платье, и даже не потому, что в уходящем году она получила самый большой бонус и звание лучшего мерчендайзера. Светка сияла потому, что в ее руках билась большая рыба. Да, именно так. Светка была похожа на рыбака, который вытянул на мелководье на тоненькую леску непонятно откуда взявшегося в этих водах королевского сома. И удивлена, и счастлива. Одновременно. Светка любовно прильнула к высокому атлету и гордо толкала его перед собой по направлению к застывшей Элен.

– Елена Петровна, познакомьтесь. Это мой парень. Илья.

– Лоббируешь на работу? – мгновенно считывая визуальную информацию об объекте, кивнула Мишкина и, чуть подавшись вперед, втянула в себя свежий мускусный аромат молодого тела.

– Нет, – разулыбалась Светка, – Илья не по торговой части. Он фотограф. Мы с ним этим летом в Крыму познакомились. Уже полгода вместе!

– Полгода – срок. Почти строгий режим, – пошутила Элен.

– Режим постельный и… совсем не строгий, – глубоким грудным голосом подал признаки жизни Илья.

– Ну, тогда пойдем потанцуем, раз режим не строгий, – оживилась Элен, подмигнула хозяйке и, взяв за руку Илью, потянула его за собой. Он не сопротивлялся. А Светку уже окружили пьяные и шумные сотрудники «Драйва».

Илья, казалось, был произведением Микеланджело: глыба, от которой отсекли все лишнее. Рельефная мускулатура, смуглая кожа, черные кудри, огромные карие глаза. Полукровка. На таких Мишкина западала еще со школы.

– К твоей маме конокрад случайно не заглядывал? – спросила она Илью. Но тот сделал вид, что не расслышал. На танцполе и вправду было шумно.