Почему он сам не преодолеет эту невидимою границу? Наверное, он думает, что если он это сделает, а я не захочу продолжения, то он вынужден будет уйти. Наверное, именно это же и меня останавливает. Ведь если один из нас откажется, то нам будет сложно находиться рядом друг с другом.

Господи, ну почему человеку не дано читать чужие мысли? Как бы это могло облегчить нам жизнь!

Ладно, нужно брать себя в руки и постараться отделаться от этих странных и навязчивых мыслей.

Взяв в руки телефон, я набрала номер своей подруги, благодаря которой я и решилась на развод с ненавистным Кириллом.

– Алло? – раздалось из трубки слабым голосом.

Не поняла. У неё что-то произошло, или мне это показалось?

– Машка, привет! – сказала я, стараясь казаться жизнерадостной. Я не хочу, чтобы Маша узнала о моих печалях. Ей и так сложно, не стоит её ещё больше обременять своими проблемами.

– Привет, Аль.

– Ну как вчерашний корпоратив? – спросила я подругу, вовремя вспомнив о нём.

Помнится, Машка сомневалась, идти ли ей туда или нет, и чувствуется мне, что у неё что-то пошло не так. Чёрт! И почему я раньше не позвонила ей? Ношусь со своими печалями, а о лучшей подруге совсем позабыла. Ну почему я не подумала раньше, что и Маше может понадобится поддержка? Хреновый из меня друг.

– Ой, Алька, лучше не спрашивай, – сказала и шмыгнула носом Мария. А затем я услышала всхлип.

– Та-ааак, а ну, давай, рассказывай! – скомандовала я раздражённо. В первую очередь это раздражение было на саму себя, а потом на того, кто заставил Марию рыдать. А она сейчас именно это и делала. Неужели тот мудак сумел обидеть её?

И здесь Машуню прорвало. Она говорила и говорила, иногда даже забывая дышать, а потом прокашливалась и продолжала рассказывать. Она поведала мне о том, как вчера отправилась на этот корпоратив, посвящённый окончанию учебного года в их институте. Она сказала, что совершила самую большую ошибку, которую только могла совершить, и теперь… тот, в кого она тайно влюблена уже несколько лет, обсмеял и унизил её.

Она всё говорила и говорила, и не могла выговориться. Я слышала, как она плачет, но слушала её слова внимательно, и не перебивая. Лишь только под самый конец рассказа, я произнесла:

– Теперь слушай сюда внимательно, – сказала и прикрыла на мгновенье глаза. – Я сейчас к тебе приеду, так что даже не думай совершать никаких глупостей. Ты меня поняла?

– Аль…

– Ты меня поняла? – прикрикнула я на подругу.

Я знаю, что она в здравом уме, но так же понимаю, что в той ситуации, в которой Маша оказалась сейчас, этот здравый смысл может отключиться под гнётом боли и отчаяния.

– Да, поняла, – шмыгнула подруга носом.

– Вот и хорошо. Жди, скоро буду. Решим, как проучить этого козла, – и, сказав это, я отключилась.

Подскочив с места, схватила сумочку и бросилась бежать.

Выскочив на улицу, хотела уже поймать такси, но Роман, стаявший неподалёку и с кем-то говоривший по телефону, посмотрел на меня странным взглядом и нахмурился. Сбросив вызов, Роман подошёл ко мне и, приподняв бровь, внимательно изучал черты моего лица, ожидая, что я скажу.

– Прошу тебя, – нетерпеливо проговорила я. – Мне срочно нужно к подруге. У неё большие неприятности и я должна…

– Садитесь, – оборвал мои слова Роман.

Пятнадцать минут спустя, игнорируя все светофоры и скоростной режим, мы припарковались у подъезда подруги, и я выскочила из машины.

Маша, открыв мне дверь, вернулась на кухню, где была откупорена бутылка вина.

Похоже, что это была не первая на сегодня бутылка, так как язык подруги уже немного заплетался и слова получались невнятными.