– Последний посоветовал отказаться от всего поместья… в его пользу, – пьяно хохотнул Иржи с дивана. – И в принципе, я не против.

Арджан не обернулся в сторону пьяного болтуна. Лишь раздраженно сверкнул синими глазами – и в следующий миг цепким, каким-то препарирующим взглядом впился в меня:

– Вы можете проверить все предметы в доме и как-то определить, существует ли призрак? Откуда он берется? И главное – появлялся ли он в этой гостиной вчера!

– Почему именно вчера? – тоном «попробуй не сказать» уточнила Ясмина. – И почему этим делом занимается следователь по особо важным делам?

– Произошло… очень неприятное событие, и нам важно знать, виноват ли призрак или кто-то другой… – обтекаемо сообщил Мартин Равартесс.

– Чем больше подробностей, тем больше у нас шансов вам помочь, – настаивала подруга-юрист, кивнув на меня.

– У нас слишком мало времени на разговоры, – в голосе законника чувствовались стальные нотки. И явное нетерпение, и желание надавить.

– Господин Ноэре клятвенно заверил, что пришлет специалиста, который сможет решить нашу проблему. Должен решить! – повысил голос пожилой аристократ.

– Не волнуйтесь, господин Ноэре никогда не дает ложных надежд и обещаний. – Я выдавила скупую улыбку.

Картина прояснилась: начальство, откровенно опасаясь, что я откажусь, не посвятило меня полностью в суть дела, да и юриста тоже, по причине нашей дружбы, о которой в компании известно. Поэтому либо я всеми правдами и неправдами работаю на благо и репутацию «Теренс и Крылов», либо вылетаю за ворота с волчьим билетом. Грустно сознавать, что тебя использовали втемную и, чтобы не тратить времени на уговоры, просто поставили перед фактом.

Отбросив мрачные мысли, я спокойным, но не допускающим компромиссов тоном объявила:

– Уважаемые дамы и господа, прошу всех присесть, – указала на многочисленные диваны и кресла, – не вмешиваться в мою работу и не отвлекать. Если кто-то не способен вести себя достойно и спокойно, прошу выйти.

Все присутствующие с облегчением расселись, наверняка сгруппировавшись по родству или интересам. Ясмина тоже заняла кресло, а вот следователь – нет, но настаивать, чтобы и он сел, не стала. Ищейка не сможет остаться в стороне, раз уже напал на след.

Медленно, ни на что не отвлекаясь, я обошла помещение по периметру, остановившись в углу, где на стене, в самом неосвещенном месте, висел портрет мужчины во весь рост. В черном сюртуке, облегающих штанах и высоких сапогах этот, надо полагать, давно почивший Равартесс выглядит красавчиком. И импозантности ему добавляет ярко-рыжая шевелюра. Только вот взгляд карих глаз необычный – темный, дикий… одержимый. Не как у туманника-шелона, например, а, как говорят, с сумасшедшинкой.

Послав импульс дара сутевика, я коснулась кончиками пальцев богатой рамы картины – и чуть не обожглась от вала безумия и злобы. Затем, продолжая пребывать в легком трансе, ровным голосом как ни в чем не бывало поинтересовалась:

– Это он? Тот самый родственник?

Ответ я уже знала – картина буквально искрила напряжением. И не только портрет, но и тяжелое черненое старинное зеркало, висящее практически вплотную, образуя с картиной угол.

– Да! Не выкинули, чтобы все потомки помнили, что бывает, когда не ценишь семью, – проворчал пожилой дядюшка наследников.

Изображенный на портрете одержимый Равартесс, казалось, следил за мной в бессильной ярости, сверкая карими глазами. Но стоило посмотреть на картину, а не в зеркальное отражение, эффект слежки пропал.

Я завершила осмотр гостиной, а затем в течение часа ходила по множеству других помещений, добросовестно выполняя свою работу. И все время Арджан следовал за мной по пятам.