– Месяц назад мне предъявили обвинение во взятке. По сути, отпустил опасного преступника за вознаграждение.

– Неужели отпустили? – вырвалось у меня.

– Нет.

– И денег не брали, и не подсуживали… – любопытствовала я.

– Нет, – раздраженно рыкнул судья.

Похоже, допекли его подобными вопросами.

– Тогда должны быть железные доказательства вашей вины.

– Меня подставили, – он сжал внушительные кулаки, – обложили очень профессионально. Со всех сторон. Никто не верит, что я не брал. Никто! Даже родные отвернулись…

В разговор неожиданно вмешался третий гость:

– Следователь Мертс. – Встав с кресла, обошел его, облокотился на спинку и, в который раз бросив любопытный взгляд в мое декольте, сообщил: – Сопровождаю задержанного, чтобы не допустить сговора и побега. После получения анонимной информации мы вели господина Берка несколько дней. Учитывая его статус и тяжесть обвинений, были проведены все процедуры и проверки. Выяснили время и лицо, которое должно передать взятку. Тайком «повесили» камеру на того человека и записали весь разговор и передачу денег.

– Я не брал, слышите, я не брал этих денег! – взревел отчаявшийся судья.

– Но именно вы в вашем кабинете обговорили окончательные детали помощи в освобождении убийцы, озвучили точную сумму и забрали ее у родственницы преступника. Подробности происходившего там сняты, запись видели с десяток законников и ваших же коллег.

– Я не знаю, каким образом, но меня подставили, – глухо произнес Берк, зарываясь пальцами в свою шевелюру. – Так просто, но так ужасно. И я не помню ничего…

– Плохой способ защиты – давить на амнезию. Тем более учитывая тот факт, что менталисты вас проверили – никаких внушений вам не делали. Медики подтвердили: вас ничем не травили, чтобы одурманить. Взятку вы брали в светлом уме и твердой памяти, муки совести не испытывали. А потом на радостях приняли дорогого коллекционного коньяка… Не беспокойтесь, господин Берк, уверен, коллеги судьи, учитывая ваши прежние заслуги, много вам не дадут. Вероятно, отделаетесь символическим наказанием…

– Что требуется от меня? – оборвала я уверенного следователя, даже мысли не допустившего о невиновности судьи.

– Я использовал все возможности, чтобы оправдаться. Вы – последняя. – Берк нервно передернул плечами, видно, не верил больше ни во что, но упорно не хотел мириться с поражением. – Все происходило в моем кабинете, а насколько я понял, зеркальщики могут как-то увидеть…

– Есть отличные записи с камер. Зачем туманников звать? – с сарказмом усмехнулся Мертс.

Я перевела взгляд на Ноэре в ожидании указаний. Тяжело вздохнув, он неожиданно мягко произнес:

– Я слышал о судье Берке только хорошее, поезжайте, посмотрите…

– Учитывая, что судья за эту бессмысленную затею отвалил вам свои последние, причем немалые деньги, оставшиеся после оплаты дорогого адвоката, то он действительно очень хороший человек, – едко заметил следователь.

– Мертс, я подам на вас жалобу в комиссию по этике за неподобающее поведение и нападки, – громко, с чувством выполненного долга объявил адвокат.

Предотвращая дальнейший накал страстей, я встала:

– Мы должны выехать сейчас или?..

– Да. Всего хорошего, господа, удачи, – попрощался Ноэре.

Пока мы спускались вниз, Мертс с насмешливой ехидцей предложил:

– У нас столько висяков в отделе, не хотите помочь?

– У вас же камеры хорошо работают, лучше любого туманника, – холодно ответила я, выходя из лифта в подземной парковке. – В конце концов, это работа, за которую вам платят.

Адвокат удовлетворенно хмыкнул. Да и Мертс не обиделся; я всем телом ощущала его тяжелый мужской взгляд, пока мы не разошлись по машинам.