А вдруг станет хуже, а я не почувствую?!

Доктор велела контролировать своё состояние…

Я не хочу уже пить чай, вкус которого резко становится отвратительным, спешу к зеркалу и делаю макияж. Волосы распускаю. Природа наделила меня светлыми волнистыми волосами, и густота у них приличная, позволяющая мне оставлять их распущенными.

Надеваю блузку простого покроя, вот только сегодня нет желания выряжаться, как училка или секретарша, поэтому вместо юбки выбираю синие джинсы.

Что ему во мне не понравилось?

Я не могу найти логическое объяснение такому поведению, кроме как что-то нелестное обо мне, сказанное Артуром. А он мог…

Я беру сумочку в руки, ещё раз бегло смотрюсь на себя в зеркало и чмокаю губами, ровнее распределяя свою любимую светло-коричневую помаду по их поверхности. Закрываю дверь и вызываю лифт. Я волнуюсь, но очень надеюсь, что разговор с новым «боссом» лично поможет мне наладить с ним контакт и объясниться.

В машине я допускаю себе мысль, что тот донор с особым условием не такая уж плохая кандидатура, ведь я понятия не имею, останусь ли на своём тёплом местечке, а знать заранее, что у ребёнка будут небесно-синие глаза и наследство — это хорошо. С другой стороны, вдруг «папашка» долгов кучу по наследству оставит?! Может ведь быть такое? Нет… Глупости! Ничего подобного! Такое «наследство» просто не следует принимать, вот и всё.

Припарковав автомобиль около здания «Атланты», я обращаю внимание на незнакомый внедорожник и мысленно съёживаюсь. Новый биг-босс уже точно находится тут, а это означает только одно — сейчас я попаду с корабля на бал, прямиком к нему на ковёр.

Я набираю Вале сообщение: «Он уже там?». Вот только она молчит, скорее всего, уже находится под жёстким контролем. Ладно… Прорвёмся… Я шумно выдыхаю и прикусываю губу. Смотрю на своё отражение в зеркале дальнего вида и вижу уверенную в себе женщину.

Всё будет хорошо! — повторяю самой себе и выхожу из машины, медленно двигаясь в сторону входной двери.

Нана, администратор с ресепшена, встречает меня опечаленным взглядом, словно всем сказали, что я серьёзно больна и скоро отправлюсь на тот свет.

Мда…

— Всё в порядке, — киваю ей я. — Даже не стоит переживать. Мы найдём общий язык с новым владельцем. Как его зовут?

— Иван Александрович, — отвечает она немного дрожащим голосом.

Бедная. Вроде бы имя такое простое у него, ну как валенок, правда, а уже успел запугать моих сотрудников. Вот же гад.

Я вхожу в свой кабинет и замечаю его: темноволосый мужчина сидит за моим столом, закинув ногу на ногу, и курит, туша сигарету о край моей любимой кружки, которую тут же хочется разбить о его голову.

— Вы в своём уме? — бросаюсь к столу я, но замечаю, что он нашвырял в кружку достаточно пепла, и я уже просто не смогу пить оттуда, даже после тщательного мытья.

— Доброе утро, Слава, — говорит он голосом, в котором слышатся низкие вибрации, и смотрит на меня.

— Не смейте курить в моём кабинете и называть меня так! — холодно отчеканиваю я и смотрю в его льдистые синие глаза.

***

Она не кричит. Просто смотрит на меня и говорит ледяным голосом. Я думал, что она взорвётся, но она лишь подтверждает мои догадки — расчётливая холодная стерва. Я склоняю голову немного набок. Вживую Мирослава выглядит иначе: опустошённая, уставшая, простая… Но её реакция говорит о том, что все эти эмоции — хорошая актёрская игра… Или она просто настолько обладает отменной выдержкой?

— Простите, — отвечаю ей и пожимаю плечами. — Пепельницы не нашёл, поэтому взял кружку. Или она была дорога вам, Мирослава?