Тут в лицо мне пахнуло запахом сильно курящего человека, годами пренебрегающего услугами жевательной резинки. Я приоткрыла один глаз, дабы ознакомиться с его источником.

- Зды-зды-здрасьте, - пробормотала я удивленно приподнятым бровям и скромно прижала ладошки к груди, стремясь занять как можно меньше места в чужих руках, едва не переломавших мне ребра при совершении операции по спасению самоубивающейся девушки. Ошеломленный не меньше меня «эмчеэсник» недоуменно пыхнул зажатой в зубах трубкой, обдал клубом едкого дыма, заставив закашляться, и задумчиво протянул:

- М-да.

- Извините, - снова подала я голос. – Вы меня на землю не поставите? Пожалуйста.

Спаситель молча убрал одну руку. Меня крутануло. В ноги ткнулся ковер из еловых иголок. Я неуклюже замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Не удержала, сложилась в позу детской горки. Ой, а чего это попе так холодно? Стремительно ощупываем пятую точку и… эм-м, надо срочно принять вертикальное положение и одернуть одежду.

Я резко выпрямилась. В глазах снова потемнело, тело повело в сторону. Пришлось сделать серию неуклюжих шагов, сохраняя равновесие. Босые ступни больно закололо. Видно, тапки слетели в полете.

- Ты кто? – голос у спасителя был низким и хрипловатым, так что сразу стало понятно: говорит он редко и только по существу.

- Любовь, - тут же послушно отчиталась я, наскоро пытаясь оправить разлохмаченные падением волосы и сообразить, откуда передо мной большая, раскидистая ель.

- М-м, - насмешливо кивнул он. – Да я вроде не заказывал. И почем нынче любовь?

Взгляд мужчины красноречиво опустился вниз. Я по инерции склонила голову. Мама дорогая! Да это ж мое розовое платье! Прямо как из детства: такое же пышное, блестящее… И того же размера – на маленькую девочку. То есть с трудом прикрывает трусики. Упс.

Я скрестила руки ниже пояса, как в дешевой комедии, и густо покраснела.

- Оригинальный метод поиска клиентов, - неожиданно похвалил меня незнакомец. – Поймал – значит, облапал. А раз облапал – плати. Только со мной этот номер не пройдет, красавица: я за любовь не плачу.

- Вы меня не так поняли! – тут же перебила его я, краснея уже до кончиков ушей. – Я на вас случайно свалилась: меня фея пыталась убить!

- Фея? – пыльно-голубые глаза насмешливо прищурились. – Убить? А ты ничего не перепутала?

- Ну да, - я активно закивала. – Говорила, что желание исполнит, а сама на меня с дубинкой… Ну, я и выпрыгнула в окно. А тут – ёлки!

Для убедительности я ткнула пальцем перед собой. Мужчина снисходительно туда глянул. Я тоже. Вот блин. Действительно же ёлки! Зеленые такие, могучие. Конца-края им не видать, одни стволы и ветки.

- А… - я замялась. – А где я?

- В ельнике, - хмыкнул мужчина, принимаясь выбивать угасшую трубку.

- А дом где? – задала я не менее гениальный вопрос.

- Мой? – фыркнул собеседник, уже явно издеваясь.

- Ну, хотя бы ваш, - я пожала плечами: возможно, когда я выпрыгнула, за окном был шквалистый ветер, и меня просто забросило в парк? Сдувает же меня зимой, когда гололед. На полметра обычно, но сдувает же!

- Город – там, - мужчина мотнул головой куда-то влево. И мне в глаза сразу бросилась крайне оригинальная деталь его внешности.

- Ёк-макарёк! Нифига себе уши! – я открыла рот, пялясь на два заостренных «локатора». Нет, я, конечно, слышала про пластические операции, но чтоб в нашем мухосранске такого кадра встретить… - Они накладные или пришитые?

- Слышь, ты язык-то прикуси, – мигом согнав улыбку с лица, грубо ответил мужчина. Затем, видно, окончательно записав в меня в лагерь «опустившихся» баб, он наклонился за своей котомкой и принялся укладывать в нее какие-то вещи с явным намерением покинуть территорию.