– Вот как? – подалась вперед Люба. – И где она сейчас?

– Не знаю, – развел руками Климов. – Честно сказать, я поступил непорядочно. С женой мы не ужились. А тут еще выяснилось, что, пока я был в армии, она загуляла. Но ребенок мой, – с уверенностью сказал Климов. – Родился через девять месяцев после свадьбы. Все, как положено. И похожа Маша на меня. Подбородок точно Климовский. Тут у меня сомнений нет. Когда я узнал, что жена без меня загуляла, разозлился. Плюнул на все и подался в столицу. Устроился на работу, получил общежитие. Потом поступил в институт. Так началась моя карьера. Деньги я какое-то время жене высылал, но потом мне вдруг стали их возвращать. Справлялся, сказали, что адресат выбыл. Я так понял, что бывшая жена денег от меня больше не хочет. Значит, устроила свою судьбу. Ну и я успокоился. Меня повысили в должности, сделали начальником цеха. Через несколько лет я встретился с Анной.

Он вдруг помрачнел. И замолчал. Люба не стала его торопить. Анной звали его погибшую жену. После паузы Георгий Кимович продолжил:

– То есть я давно на нее заглядывался, но она на меня внимания не обращала. Если бы вы знали, какая это была женщина! Богиня! – с чувством сказал Климов. – Она работала секретаршей при нашем директоре, – тихо продолжил он. – Разные ходили слухи, но я им не верил. Вскоре после того, как мы поженились, Аня ушла в декретный отпуск. И больше уже никогда не работала.

– Сколько лет вашей дочери? – также тихо спросила Анна.

– Дайте подумать, – наморщил лоб Климов. – Тридцать три, кажется.

– Где она? Что с ней?

– Не знаю, – беспомощно развел руками Георгий Кимович. – Должно быть, замужем. И у меня внуки. Да-да, внуки! – вдруг оживился он.

– Ну вот видите! Надо же их найти!

– Да, – кивнул Климов. – Надо. Бывшая жена, разумеется, вышла замуж. И сменила фамилию. Ее будет трудно найти. Но дочь-то записана на меня! Климова Мария Георгиевна.

– Вот и надо обратиться в частное детективное агентство, чтобы они нашли Климову Марию Георгиевну. И ее детей.

– Какой же я дурак! – хлопнул себя по лбу Климов. – А вдруг они нуждаются? Живут бедно? И вообще: где они живут? Это ж родная кровь! Вот кому я все оставлю!

– Вы не волнуйтесь так, Георгий Кимович, – попыталась успокоить его Люба. – Вы же их совсем не знаете.

– Как же! Родная же кровь! – не унимался Климов. – Моя! Не чужие люди. Мне надо срочно сделать звонок. Дайте мне телефон.

С тех пор его словно подменили. Найти свою дочь – это стало у Климова идеей фикс. Он только об этом и говорил. И каждый день справлялся: как идут дела? Врачи вновь стали опасаться за его здоровье.

– Ему нельзя так волноваться! – внушали они Любе.

– А разве я его волную? Вы же сами просили вернуть его к жизни!

– Такие резкие переходы из одного состояния в другое вредят его изношенному сердцу. Притормозите его.

И вот Люба ехала в больницу, чтобы, как ей сказали, «притормозить» Климова. Принять на себя очередной всплеск его эмоций. С некоторых пор на встречах с ней настаивал сам Георгий Кимович. Он же платил Любе деньги. Она его не совсем понимала. Климов не требовал, чтобы его лечили. Раньше он просто жадно слушал Любины рассказы о себе самой, о ее подругах и просто хороших знакомых, о несчастьях, которые выпадают на долю других. Теперь он ждал от нее конкретной информации. Непонятно почему, Климов ей доверял, хотя по натуре и вследствие положения, которое он занимал, Георгий Кимович был человеком недоверчивым и крайне осторожным.

Едва она вошла, Климов, приподнявшись на локте, спросил: