Герцог не мог не удивиться ловкости, с которой она попыталась от него отделаться, но все же, весело улыбнувшись, встал.

– Пойдем, куколка, попрощаемся во дворе, – пригласил он, и они вместе вышли из зала.

Герцог отдал приказ, и вскоре все его люди уже сидели в седлах.

– Прощай, куколка, – сказал Ричард Глостер и, поцеловав Адэр в щеку, вскочил на коня.

– Прощайте, дражайший дядюшка, – ответила Адэр, приседая, и долго смотрела вслед отряду, выехавшему из двора на дорогу, ведущую на юг, в Миддлем. Когда всадники исчезли из виду, Адэр вернулась к своим ежедневным обязанностям.

Она как раз подсчитывала расходы, когда Альберт нерешительно подступил к столу. Бедняга несколько секунд переминался с ноги на ногу, ожидая разрешения заговорить, и Адэр милостиво кивнула, ничуть не удивленная его появлением.

– Миледи, – медленно, осторожно начал он, – что нам делать с молодым графом?

– С кем? – недоуменно переспросила Адэр, на миг забыв о новоявленном муже.

– С вашим супругом, миледи, – пояснил Альберт.

– А, с этим? Да ничего! Обращайтесь с ним почтительно, и слуги могут исполнять его незначительные приказы вроде требований принести еду или вино. Но если он пожелает чего-то еще, вы должны прежде спросить меня. Ни ты, ни другие слуги не должны повиноваться ему. Но и спорить при этом не следует. Отвечайте только: «Очень хорошо, милорд», – и немедленно идите ко мне. Весной я намереваюсь вернуть его королю.

– Простите меня, миледи, но прошлой ночью я услышал то, чего, вероятно, не должен был слышать, а слуги задают вопросы, на которые я не в силах ответить.

Альберт нервно сжимал руки и отводил взгляд, что случалось с ним крайне редко.

Адэр вспыхнула и, глубоко вздохнув, ответила:

– Я не хотела бы обсуждать свое происхождение, Альберт. Но герцог и этот мальчик, который называет себя моим мужем, были чересчур несдержанны в присутствии посторонних. Но правда заключается в том, что мой отец не Джон Радклифф, а король Эдуард. Он возжелал мою мать и предложил тому, кого я называла отцом, титул графа в обмен на добродетель его жены. Именно он заронил в лоно матери свое семя.

– Миледи! – воскликнул красный как рак Альберт.

– Король признал меня своей дочерью, своей кровью и согласился со временем выделить мне приданое. К тому же он объявил, что, если у моих родителей так и не будет сына, я получу отцовский титул после смерти Джона Радклиффа, титул, который перейдет к моему будущему мужу. Вот и вся правда. Расскажи другим, чтобы больше не шушукались и не сплетничали. Но прежде всего объясни им, как вести себя с молодым Фицтюдором. Он высокомерен и спесив, но, думаю, если гладить его по шерстке, им можно легко управлять.

– Хорошо, миледи, – согласился Альберт, но, повернувшись, едва не столкнулся с Элсбет. – Прошу прощения, – пробормотал он и поспешил к выходу.

– Слуги сплетничали. Я рассказала Альберту правду и велела поделиться с ними, – пояснила Адэр.

– Так даже лучше, – кивнула Элсбет. – Все равно шила в мешке не утаить. Но что еще? Я хорошо знаю тебя, девочка. Ты сама не своя.

– Ты и в самом деле слишком хорошо меня знаешь, – рассмеялась Адэр, прежде чем поведать Элсбет, как намеревается обойтись с Фицтюдором.

– Ты считаешь, что это мудро? – медленно спросила Элсбет. – Но рано или поздно он пожелает предъявить на тебя супружеские права.

– От меня он ничего не добьется, – твердо ответила Адэр. – Я не лягу в постель к этому мальчишке, нянюшка. Его лицо изрыто оспой, и, несмотря на дорогую одежду, от него несет вонью. Нет. Весной он вернется к отцу. Скажи, он привез с собой слуг? Я видела только людей герцога.