Стоило мне поставить на огонь кастрюлю нужного размера, как в заднюю дверь впорхнула Кейт, зажав в руке мобильник, словно рацию.

– Нет, – говорит она в динамик, ставя на пол сумочку и портфель с документами. – Нет, мне нужно быть в Цинциннати во вторник, в Дейтоне в среду, а в четверг у меня почти весь день тренинг, поэтому я смогу вас принять только в понедельник или в пятницу. – Она одаривает меня улыбкой, посылает воздушный поцелуй, тычет пальцем в телефон, вскидывает руки, закатывает глаза – я улыбаюсь – и вопросительным жестом указывает на кастрюлю.

– Чили, – отзываюсь я.

– Нет, – говорит она в телефон. – Я трижды была в его приемной, и каждый раз меня заставляли ждать больше часа, и я не собираюсь просить прощения за то, что считаю свое время таким же ценным, как его собственное. – Она прижимает телефон плечом к уху и вытаскивает из холодильника мясо и лук. На мою долю остаются помидоры.

– И он не откажется от широкопанталонила. – Кейт произносит это (или другое?) название неведомого мне лекарства и льет в кастрюлю немного оливкового масла. Я следую ее безмолвным указаниям, и готовка начинается. Когда лук уже поджарился, а помидоры нарезаны аккуратными кубиками, она вешает трубку.

– Ну что ж, – говорит она, ослепляя меня еще одной улыбкой. – Привет.

На сей раз я получаю настоящий поцелуй и спрашиваю ее, сколько килограммов фарша она, по ее подсчетам, съела за свою жизнь.

Кейт работает в фармацевтической компании распространителем лекарств, а потому вечно ходит по больницам и частным докторам, впаривая им новейшие средства от облысения или сухости во влагалище.

А еще она снабжает меня блокнотами и ручками с фирменной символикой рецептурных лекарств. Больше всего мне нравилась тетрадка 10×15 с надписью большими синими буквами наверху страницы: CYLAXIPRO. Принимая раз в день, вы снижаете вероятность обострения герпеса. После прошлого дня рождения я написала благодарственное письмо дяде Вику и тете Тьют на одном из таких листочков. Они подарили мне десять долларов и открытку с обезьянкой, чем заслужили мою огромную благодарность. Об этом я им и сообщила. Но потом мне пришлось (на бумаге, одобренной мамой лично) писать еще и письмо с извинениями за намек на генитальный герпес и роль, которую играет Кейт в борьбе с ним.

С тех пор почти на всех моих ручках и блокнотах красуются названия лекарств от аллергии или повышенного холестерина.

Сегодня мама приходит домой раньше папы. Четыре дня в неделю она преподает в медсестринском колледже (университет штата Огайо): это в получасе езды от дома, в старинном пригороде Бексли. И все же складывается ощущение, что университет куда ближе, чем квартира Кейт в центре Колумбуса. До нее всего пятнадцать минут пути, но с тех пор, как Кейт переехала, мне кажется, будто она на другом конце света. И на ужин она приходит все реже и реже. То у нее работа, то бойфренды с кукурузой или недугами, о которых она отказывается говорить.

К половине восьмого – папа говорит, что в это время ужинают во всех частях света, но это он так шутит – мы, четверо представителей семейства Шеридан, уже уселись за кухонный стол, и Кейт как-то чрезмерно радуется чили. Блюдо получилось, конечно, вкусным, но не амброзия же.

Мама говорит ей, что она выглядит счастливой, и Кейт отвечает:

– Я просто вспомнила про Джоффа.

– Я тоже вспоминала его сегодня, – говорю я. – И, судя по всему, нам с тобой приходили в голову совсем разные мысли.

– Джози, – Кейт весело прыснула. – Обещаю, ты его полюбишь.

– Когда ты нас познакомишь?