Мне хотелось стоять и стоять, чуть покачиваясь, подобно травинке, напоенной нектаром. Но наверное, это неправильно. Наверное, надо куда-то пойти, сообщить о себе: вот, дескать, пришла сюда к вам такая девочка по имени Норма, дайте ей какой-нибудь домик и стакан апельсинового сока. Или просто апельсин.

Первый шаг почему-то дался нелегко. А потом я тихо пошла по траве. Она сгибалась, и распрямлялась за моей спиной, венчики ее щекотали мне ноги…

Впереди блеснула река. Воды ее катились неспешно, а там, где я встала, как по волшебству, через речку перекинулся мост – небольшой, из смолистых бревнышек. Ну, раз мост, значит, надо его перейти, верно?

Я оказываюсь на другом берегу, река тихо шумит за спиной. Иду дальше, и вот – новое изменение в картине: передо мной что-то вроде деревушки: скромные дома, стены их побелены, в окошках блестят чисто вымытые стекла. Из одного дома выходит женщина. Она молода и красива, я вижу это издалека и спешу к ней. Улыбнувшись, она идет мне навстречу, протягивает руки, и вот я уже кончиками пальцев касаюсь ее запястий. Потом пристально гляжу в лицо девушки.

– Боги мои! Ты – Агора! – радостно вскрикиваю я. – Так ты тоже здесь!

Она радостно смеется, обнимает меня за плечи:

– А пойдем-ка, выпьем вина, доминика Норма!

Мы входим в ее домик. Изнутри он весь такой чистенький и уютный, что сердце радуется! С полки Агора берет кувшин и стаканы, ставит на стол, потом из ларя появляется душистый пшеничный хлеб, бутылочка с оливковым маслом, круг сыра, персики, бархатистые и нежные, сливы с налетом белесой пыльцы и веточки укропа.

– Разве мы столько съедим? – спрашиваю я и чую собачий голод.

– Конечно!

За столом, накрытым вышитой скатертью, уставленном яствами и вином, так здорово просто сидеть и болтать о том, о сем!

Агора наполняет бокалы:

– Давай выпьем за нашу встречу!

Я делаю глоток. Ах, как хорошо! Это вино легкое и улыбчивое, доброе и простое, как весь мир вокруг. Я с жадностью набрасываюсь на еду. Хлеб так вкусен! Персики так сладки! А сыр!!! Его, наверное, делают из молока небесных коров, если есть такие… Наевшись и напившись так, что пузо надувается барабаном, я блаженно смотрю на Агору. Всё. Я больше никуда не хочу. Я дома.

Во взгляде Агоры проступает грусть.

– Нет, милая, ты не дома. Точнее, не совсем дома. Ты не умерла телом, твое тело крепко спит, а душа… душа пришла сюда.

– Но у женщин нет души! Так считают богословы…

– Они просто глупцы. Что с них взять? Ведь они никогда здесь не будут. Если только станут делать милость всем живущим…

– А что это за место?

– Это не совсем место. Это… состояние. Это рай. Здесь пребывают души умерших людей, таких, которые жили доброй жизнью, не роптали, не осуждали других, не завидовали, не превозносились, не творили зла. Не крали, не убивали…

– Тогда мне здесь не место, – решительно сказала я. – Я убила. Того мерзавца, из-за которого ты пострадала.

Агора тихо гладит меня по голове:

– Вот поэтому ты должна вернуться. Тебе многое придется претерпеть, многому выучиться, многое понять. Знаешь, на самом деле, нет ни Великого Спящего, ни Богини. Есть Некое Все Сущее, у Него нет имен. И Оно учило людей жить иначе, не так как мы жили на земле.

– А как?

– Ты поймешь, когда вернешься на землю. А я постараюсь помочь тебе на твоем пути. Он будет долгим…

– Как же я на нем без тебя…

– Просто надо научиться смотреть, а иногда на это уходит вся жизнь, – Агора снова погладила меня по голове. – Ну, ладно, тебе пора возвращаться. Живи, держись, терпи. Люби людей по возможности. Я… если мне позволят, я хотела бы быть твоей покровительницей.