Луна!

Оля вздрогнула и тихо застонала, краем сознания удивляясь и тому, как приятно всё, что делает с ней Максим, так и тому, что не возражает Умка.

Она уже была с волком, разбуженная чувственность охотно отзывалась на ласки, скручиваясь жгутом желания, предвкушения и томления внизу живота.

Альфа не спешил.

Бережно и виртуозно он поглаживал, надавливал, прикусывал, настраивая её тело, завораживая и всё сильнее скручивая горячую спираль внутри её естества.

Через какое-то время Ольга поняла, что ноги её не держат, но не успела, ни покачнуться, ни упасть, как Максим,  внимательно следивший за  её состоянием, подхватил девушку и осторожно опустил на ложе.

Прикосновение ворсинок меха к обнажённой коже вызвало следующий виток возбуждения. Умка жалобно заскулила, показывая, что не понимает, что с ней.  Но новые поцелуи выкинули из головы все мысли и сомнения.

Безусловно, Максим знал толк в любви. Он ласкал волчицу медленно, чувственно, бережно,  каждым поцелуем, каждым касанием посылая по её телу волну нарастающего удовольствия.

Поднял ноги  жены, согнув их в коленях, развёл и накрыл ладонью лоно. Ольга застонала, прикусив губу.

- Т-ш-ш! – и следующий поцелуй едва не снёс голову – Максим поцеловал прямо… туда! Прошелся языком по складкам, ударил по клитору. Женщину выгнуло, руки сами по себе вцепились в плечи мужчины, царапая и сжимая.

И еще прикосновение языка – ласковое поглаживание. Снова удар, и сразу волк чуть прикусил чувствительный бугорок, а потом отстранился и подул на него. Оля вскрикнула.

Успокаивающие поцелуи внутренней поверхности бёдер. Руки мужчины тем временем мягко ласкали её грудь, задевали соски, сминали полукружья, гладили животик.

Если сначала женщина недоумевала, потом не могла понять, почему она не сопротивляется, почему ей так все нравится, то теперь она потерялась в ощущениях и вместе с Умкой мечтала об одном – чтобы сладкая пытка не останавливалась.

Будто услышав её мысли, Максим накрыл ртом её лоно, потянул клитор и резко отпустил, ударив вдогонку по нему языком. Раз. Два. Три.

Оля выгнулась и вскрикнула от остроты ощущений, не в силах справиться с волнами удовольствия,  которые собирались в пульсирующем бугорке.

И снова успокаивающие поцелуи, а следом – легкий укус и тут же – зализать, подуть, втянуть в рот и отпустить.

Женщина стонала, не замолкая, выгибалась, царапалась, раздирая плечи мужчины. И громко ахнула, когда в её лоно скользнул сначала один палец, потом второй, поглаживая, растягивая, возбуждая еще больше. Хотя, казалось бы, больше уже некуда. А потом Максим сделал несколько сильных движений рукой, задевая пальцами какое-то место внутри неё, которое отозвалось вспышкой острого удовольствия, и Оля закричала. Ещё движения пальцами, ещё языком и губами к клитору… и она сорвалась в невозможный, ошеломляющий полёт – до звёздочек в глазах и шума в ушах.

Ощущения были настолько сильные, что она не могла успокоиться целую минуту, вскрикивая, перебирая ногами, выгибаясь, жадно вбирая каждую искорку удовольствия, каждую волну и всплеск.

Максим лежал рядом, гладил её плечи, руки, придерживая во время особенно ярких вспышек.

А потом она заснула. Вот только что вскрикивала и умирала от наслаждения, а потом – раз! – будто её выключили.

   Мужчина наклонился над женой – спит. Совсем вымоталась, бедняжка.

 Укрыл женщину шкурой и, приспустив штаны, несколькими резкими движениями довёл себя до разрядки, оросив стену полога.  Одного раза оказалось мало, даря наслаждение женщине, он и сам перевозбудился. Только после трех раз подряд,  член начал опадать, а напряжение, сжигающее волка, отступило.