− Пожалуйста, прости! Я клянусь, я хотела, как лучше, он же отец, это их кровь, они должны принять его! − похоже она вообще не понимает, что сделала и к чему это могло привести, я всегда считала ее умнее.

− Виктор никто этому ребенку, вся семья Морозовых никто, это мой малыш и только мой! Запомни и никогда больше так не говори! − я груба, но по-другому до нее не дойдет. − Но сейчас не это главная проблема. − я подняла голову и уставилась на девушку заплаканными глазами. − Его младший брат, Максим, поставил меня перед выбором. − взгляд на нетронутую пачку денег, какой щедрый, смешно. − Он хочет, чтобы я ему в чем-то помогла, если откажусь, то расскажет Виктору о моем положении, а тот не заставит себя ждать.

Я дословно пересказала девушке все то, что происходило в ее квартире каких-то сорок минут назад. Все это время я обдумывала сказанные младшим слова, он говорил о какой-то справедливости, но так и не придумала для чего ему может понадобится моя скромная персона. На Морозовых работают сотни людей, чего стоит их личная охрана, я видела этих хмурых ребят с оружием на перевес, когда однажды доставляла бумаги Виктору домой, они не внушают доверия, они выполняют все приказы своего хозяина и уверена, выполняют качественно и безоговорочно. На Максима должны работать подобные ребята и знакомиться с ними ближе у меня нет желания.

− Подожди! − девушка села рядом продолжая держать меня за руку. − Что именно он хочет? Я не понимаю.

− Я сама не понимаю, говорю же, дословно: «Я хочу восстановить справедливость.», но сначала он хочет убедится в том, что этот ребенок действительно от его брата, как понимаешь моего слова недостаточно, уверена сотни женщин заявляют подобное после ночи с этим монстром.

− Ага, ничего не понятно, вот только, как я понимаю, выбора у тебя все равно нет. − еще немного и Света заплачет, она знает, что сейчас происходящее полностью ее вина, если бы не это письмо, Морозовы никогда не узнали о моем положении. − Люб, ты же умная, ты всегда что-то придумывала. Что нам делать?

− Хороший вопрос, если бы я знала. Я могу попробовать уехать. − снова взгляд на деньги, я не считала сколько там, но пачка довольно приличная. − Но не факт, что меня не найдут.

− Значит ты должна согласиться. Хотя бы узнать для чего именно ты понадобилась этому Максиму, может мы сейчас драматизируем, и он просто хочет помочь своему племяннику или племяннице, хочет сделать доброе дело, может он как-то повлияет на Виктора. − от одного имени этого человека по телу пробиралась дрожь, какая же подруга наивная, да не будет он помогать мне просто так, но она права нужно соглашаться, пока это единственный вариант защитить моего ребенка. − Я такая дура, что же я натворила! − а вот и слезы, девушка долго держалась.

− Успокойся. − ее голова на моем плече, я аккуратно поглаживаю ее по влосам. − Я не с таким справлялась, все будет хорошо. − правда сейчас я в это не верю, еще никогда моей жизни так открыто не угрожали и не только моей, я умею понимать намеки, Максим даже не пытался из как-то скрасить.

Самое отвратительное, что может сделать человек, это играть с чужими жизнями, заставлять других людей страдать ради своего удовольствия, манипулировать, не давая права выбора. Света давно спит, я долго не могла ее успокоить, пришлось дать хорошую дозу успокоительного, мне же не до сна, я стою перед зеркалом и вожу пальцами по запястью, в памяти оживают моменты двенадцатилетней давности. «Тебе к лицу кровь, Любовь!» − эти слова говорил мне мальчик в детском доме, когда вонзил в мою руку осколок за то, что я отказалась отдать ему свою единственную игрушку, тогда воспитательница сказала, что я заслужила, сама спровоцировала его, ведь знала, что у него не в порядке с головой, а я не знала, но это никого не волновало, именно тогда я поклялась себе быть сильной и всегда давать отпор. Я не знаю какие игры ведет эта семья, не уверена, что это не ловушка, что Максим не заодно с Виктором, а с другой стороны, кто я такая, чтобы они разыгрывали такую партию?