Алина зажмурилась, а потом, усмехнувшись своим фантазиям, мысленно отшлёпала себя за столь откровенную картинку и… пошла пить лекарство.

Уже одетый, Кирилл вышел из душа, с чуть влажными волосами, приятно пахнущий лёгким мужским парфюмом, заставляющим её сердце трепетать и падать к его ногам. Он заглянул на кухню и обомлел: Алина, проигнорировав его указания, вовсю трудилась над завтраком.

— Алина! Да ты что?! Я же сказал тебе идти отдыхать.

— Я прекрасно себя чувствую и сейчас в состоянии приготовить завтрак. По крайней мере, сегодня. Правда, я не спросила, что ты обычно ешь по утрам, поэтому готовила тебе как для себя. Просто, когда с Серёжкой жили, обычно он завтраки готовил, так что разбаловал меня. Сегодня на столе обычная сыро-мясо-овощная нарезка, оладушки вот сделала… Могу ещё яичницу или омлет пожарить…

Кирилл взъерошил шевелюру и, ни слова не говоря, подошёл к Алине настолько близко, что она совсем растерялась и захлопала глазами. Чуть помешкав, обнял за плечи и, бережно прижав к себе, потёрся щекой о её волосы.

— Я ничего не хочу. Мне главное — быть рядом с тобой, хотя бы вот так, как друзья.

Алина, не сумев сдержаться, задышала часто и прерывисто.

— Кирилл. Я после ночи… Ещё не умывалась, в душе не была… Чувствую себя в таком виде очень неловко. Поэтому прости… Но я сейчас не готова… — попыталась она остановить его. — Кирилл, — снова позвала она его, так как не почувствовала отклика на ранее сказанные слова… — Кирилл! Не надо сейчас ничего, — уже жалобно, дрожащим голосом попросила она. — Я не хочу ни говорить, ни думать о новых отношениях. Прошу, не начинай снова.

— И кто тебе сейчас про это говорит? — с удивлением, практически достоверно и качественно сыгранным по школе Станиславского, произнёс он.

Однако, несмотря на отменную игру, лукавство в его словах Алина уловила и снова сделала слабую попытку от него отстраниться.

— Не убегай, прошу, — прошептал он ей на ухо, щекоча горячим дыханием её нежную кожу.

Его мягкий голос обволакивал её покоем и надежностью. Все проблемы отступили куда-то на задний план.

— Кирилл… Кирилл… Давай всё оставим на потом, — прошептала она, пытаясь вырваться из-под колдовства его голоса. — Нам как минимум нужно привыкнуть друг другу, как раньше… Поговорить… Обо всём, что произошло.

Он нехотя ослабил объятья, но до конца так её и не выпустил, прислушиваясь к упоительным ощущениям.

— Ты права. У нас накопилось много вопросов друг к другу, и нам, конечно же, нужно их обсудить. И я тебя понимаю. Сейчас разговаривать обо всём, что произошло в наших жизнях, очень сложно, — шептал он.

Алина, изнемогающая от творимой им магии чувств, практически с тоской ожидала освобождения от нахлынувших на неё эмоций. Её била мелкая дрожь, и от этого она никак не могла сосредоточиться на своих желаниях, на том, чего же она в итоге хочет от Кирилла. Да, она просила дать ей время для обдумывания возможности их совместного будущего, но точно так же она не хотела отказываться от его бережных, но в то же время очень надёжных, крепких объятий.

Кирилл же, чуть помедлив, легко, без обязательств поцеловал её в висок и со вздохом отстранился.

— Давай завтракать. Садись. Я кофе сам сварю, в турке. Где она у тебя?

— Прямо за тобой, в шкафу, — пробормотала Алина, всё ещё находясь под впечатлением только что произошедшего.

— Хорошо.

Так и не отводя взгляда от Алины, Кирилл сделал шаг назад, развернулся и, открыв дверцу шкафа, сразу же увидел турку.

— А я быстро в душ, — произнесла она, найдя достойный повод ретироваться с поля боя их чувств, надеясь смыть спасительной водой с себя воспылавшее искушение и погасить летящие из неё искры переполняющих её эмоций.