– Я девственна, милорд, и уверяю вас, никогда не лгу и не притворяюсь. Видите ли, дом слишком мал. Мы с сестрами спим в комнате над залом, а Флора и Тэм – на чердаке. Вы можете лечь здесь, у очага. Другого места нет. Вашим людям придется разместиться в конюшне.

– Когда я уложу тебя в свою постель, Фиона, – тихо пообещал Энгус, – ты испытаешь неземное блаженство. Клянусь, тебе нечего бояться.

Он чуть приподнял ее подбородок и, еще раз всмотревшись в лицо, покачал головой:

– Хороша, честное слово, но в тебе нет ничего от матушки.

– Говорят, я похожа на отца, и неудивительно. Если верить матери, я была зачата в день свадьбы. Родители не любили друг друга. Отец всего лишь хотел получить земли в долине, но так ничего и не добился. Он часто уверял, что любит меня, поскольку я его первенец, но, когда на свет начали одна за другой появляться девочки, а мальчики продолжали умирать, он стал невыносимо жестоким и злобным. В ту ночь, когда родилась Мораг, он взглянул на девочку и взвыл от бешенства. Умирающая мама, однако, каким-то образом нашла в себе силы посмеяться над ним. Отец отнял ее у единственного человека, которого она любила, и все ради какой-то долины, но в конце концов она вышла победительницей, и отец понимал это. Знаете, милорд, я уверена, что ма умерла счастливой.

– Мой батюшка до последнего вздоха любил ее, – шепнул Энгус, отпуская Фиону.

– Подумать только, я могла быть твоей сестрой, – вымолвила девушка.

– Но ты не моя сестра, Фиона Хей. Ты коварная маленькая воровка, которой предстоит стать моей любовницей, хотя, по чести говоря, никак не пойму, что заставило меня согласиться на твое предложение. Подозреваю, что с тобой хлопот не оберешься. Все же, – хмыкнул Энгус, – думаю, ты не скоро мне наскучишь.

– Верно, милорд, не скоро.

Энгус так и не понял, что звучало в ее словах, угроза или обещание, и одно это заинтриговало его. Встав, он расправил плечи и потянулся.

– Я должен проверить, как устроились мои люди, Фиона Хей. Можно будет поужинать с тобой?

– Разумеется, милорд, и брата зовите.

Энгус отыскал Джейми и передал приглашение, но тот отказался:

– Я должен вернуться в Бре-Касл и привезти нашего волынщика, – объяснил он.

– И не забудь захватить два бочонка моего лучшего вина и двух овец на жаркое, Джейми-малыш. Пусть мистрис Хей достойно встретит гостей. Если я объявлю себя опекуном девушки и ее сестер, бедный прием опозорит имя Гордонов. Поезжай. Жду тебя на рассвете, поскольку женихи прибудут рано.

Ужин был совсем простой и состоял из кроличьего жаркого, хлеба и сыра, зато гостя усадили за полированный стол и еда подавалась на оловянных тарелках, к которым полагались серебряные ложки. Манеры Фионы оказались выше всех похвал. Девушка церемонно представила Энгуса Элсбет и Марджери, а также десятилетней Джин и семилетней Мораг. Джин, подобно близнецам, гордилась густой копной каштаново-рыжеватых волос и янтарными глазами. На переносице золотилась веселая россыпь веснушек.

– Ты вправду собираешься сделать мою сестру своей любовницей? – без обиняков выпалила она.

– Представь себе, – развеселившись, протянул Энгус и, повернувшись к Фионе, осведомился: – А что, все женщины в семействе Хей столь смелы, как ты, девушка?

К своему огромному изумлению, он увидел, как вспыхнули щеки Фионы.

– Джинни, придержи язык, – строго приказала она.

– Это Марджери так сказала, – не успокаивалась Джин. – По-твоему, нам и знать ничего не полагается, Фио?

Фиона, сокрушенно покачав головой, подвела к Энгусу свою уменьшенную копию: