Мужчины поднимали уже третий тост. Со мной тоже с улыбкой чекались- и я протягивала дрожащей рукой хрустальный стакан с водой.

-Аврора,- какое красивое имя,- сказал Геннадий Викторович. Подняла на него глаза из вежливости с легкой улыбкой, преодолевая себя. Словно бы Демид смотрит- взгляд улыбающийся, даже потешающийся, изучающий.

Чуть из рук не выронила бокал. Потому что в этот момент пересеклась со вторым смотрящим на меня взглядом- того самого, Романа, вернее, Романа Алексеевича. Туманов его фамилия? Вот уж правда, говорящая… Как увидела в первый раз его глаза, аж голова закружилась. Знаете, там какая-то дымка, пелена холодно-голубая. Такая, как в завораживающих фильмах, когда оцепенение нападает, когда кажется, что мир замер. Волевой подбородок, слегка нахмуренные брови, поджатые губы… Сама бы в жизни с таким за один стол не села- потому что испугалась бы. Да, этот Туманов пугал… Слишком строгий, слишком серьезный, слишком проницательный что ли- эти его глаза-туманы, словно просачиваются через тебя, сканируют. И даже если не смотришь, чувствуешь этот взгляд. Вот и сейчас я его интуитивно почувствовала. Поэтому сама того не понимая, и посмотрела на него в ответ, как это обычно бывает.

Ни одной мускулы не дернулось на его лице, ни одной эмоции не проступило. Он так же спокойно перевел взгляд на свою тарелку, словно бы я тоже была неодушевленным предметом, явно дав понять, что проявил интерес только потому, что обо мне речь зашла, а если бы сейчас говорили о стуле или табуретке, то точно бы так же и на них посмотрел.

А я совершенно опять себя не понимала. И почему в этот момент я об этом думала. Почему вообще мне это было важно.

Под столом что-то коснулось моей руки, я дернулась и поняла, что это пальцы Демида. Нас, конечно же, совершенно случайно посадили вместе. Щеки вмиг ошпарило- от стыда, что кто-то мог увидеть. Чуть заметно отстранилась, поменяв положение тела и кашлянув. Как же сейчас хотелось сорваться с места и убежать отсюда.

-На втором курсе внучка учится, Ефим Петрович?- не унимался отец Демида, продолжая в открытую изучать меня своим насмешливым взглядом,- взрослая уже совсем, невеста.

Я хотела упасть под стол сейчас. Рассыпаться в пыль, раствориться в воздухе, смешаться с сапрофитами в ковре. Но мне приходилось сидеть и слушать все это…

Зато дед был непроницаем. Какой же он все-таки был у нас. Держался как. Правильно, неспешно. Без спеси, но с таким достоинством. Поэтому его так любили и уважали ученики. И никогда не забывали про него… Всегда-всегда навещали, даже спустя много-много лет выпуска.

-В моих глазах какой была она малышкой в коляске, такой и осталась. Так что могу только на слово тебе поверить, Викторович. Роман,- обратился дед к нашему молчаливому, мрачному и холодному гостю,- ты лучше расскажи, как забрел к нам, в наши края… Отец ушел, говоришь… Не знал… Жаль. Хороший был человек- Алексей Петрович. Настоящий моряк северных вод, душей и призванием…

Бабушка в этот момент как-то нелепо засуетилась, зачем-то поспешив поменять тарелки гостям. Получилось громко, неуклюже…

- Годы никого не щадят,- философски вставил отец Демида, поднимая рюмку,- за тех, кто с нами- был, есть и будет! На земле и на небесах! Помянем!

Пили, не чекаясь. Стоя. Стало грустно. Сразу про папу своего подумала. Он ведь мог вот так же с нами здесь сидеть…

-Так почему Балтика, Роман Алексеевич?-продолжал дед свой расспрос. Говорил с начальником Демида он очень почтительно, но все-равно, отеческая забота чувствовалась.