– Ну, отлично! Ты прав! Я выбрала самый занимательный из всех! А теперь должна жить с тобой под одной крышей, слушаться, подчиняться, являться домой по свистку и раздвигать ноги!

Багдасаров заинтересованно изогнул бровь.

– И что, много раз раздвинула?

– Ни разу!

– Ну, вот когда раздвинешь, тогда и будешь пальцы загибать. Что-то ещё?

– Ты хочешь, чтобы я стала удобной!

Багдасаров усмехнулся.

– Ты вообще про себя сейчас говоришь? Дай лоб потрогаю – температуры нет?

– И во всём ограничиваешь!

– Это голословные обвинения или кроме эмоций будут и очевидные факты?

– И есть я должна то, что ты разогрел!

– Ты из-за пасты сейчас устроила разнос? Так, какие проблемы? Холодильник в твоём полном распоряжении.

– Ты смеёшься? – вдруг поникла Влада, и Багдасаров прямо почувствовал, что настало идеальное время для проникновенной речи.

– Послушай, я тебе не враг… – примирительно вздохнул он. Влада тут же вспыхнула.

– А кто?! – возмущённо ахнула она, и вдруг потеряла способность к сопротивлению, развела руками. – А кто?.. – слезливо повторила.

Багдасаров встал из-за стола, максимально приблизился и придержал её ладонями за плечи.

– Потерпи немного, – попросил он и осторожно улыбнулся. – А дальше будет легче.

– Издеваешься?! – истерично завизжала Влада, в принципе не представляя, что он имеет в виду.

– А ты?! Ты не издеваешься?! – всерьёз разозлился Багдасаров, и Влада поёжилась. Раз в три месяца можно себе позволить и не такое. – Херня вопрос! Иди! Где дверь, ты знаешь. Но решать проблемы, которых меньше не становится, придётся самой. И разбираться со своими горячо любимыми родственниками – тоже! И с наследством! И с компанией! Вперёд! Действуй!

Влада и моргнуть не успела, не то, что подействовать, как Багдасаров одумался и пошёл на попятную.

– Но лучше всё-таки остаться и позволить решить все эти вопросы мне, – торопливо выдал он и на всякий случай уверенным разворотом плеч отсёк от обзора входную дверь.

– Зачем тебе всё это? – прошептала Влада, понимая, что если бы Багдасаров позволил себе хоть секунду промедления, она бы ушла.

– Потому что я тебя люблю, я тебя хочу, я могу тебя себе позволить! – выдал он скороговоркой и старательно растёр ладонями лицо.

Влада пыталась отдышаться. Он, в принципе, хотел того же. Багдасаров редко злился и практически никогда не выходил из себя. Он не повышал голос, а в моменты предельного эмоционального напряжения опускался разве что до больно жалящих и язвительных насмешек. И в этом был хорош. Но с ней старался выдерживать дистанцию. Правда, старался. Особенно сейчас, когда понимания практически не осталось.

Тактильный контакт, который был установлен прежде и настраивал на нужный лад, вдруг оказался под запретом. Да что там… Влада не терпела даже его вызывающие взгляды! Сейчас, вдруг, совершенно неожиданно, в любых его словах, в любых поступках она улавливала упущенный из виду прежде сексуальный подтекст, и жёстко пресекала. Больше не было никаких мягких интонаций, нелепых прозвищ и никаких посиделок под коньячок. И стоило признать, что именно того – простого и понятного весельчака Багдасарова ей так отчаянно не хватало. Как не хватало и его шуток, дурацких провокаций и безумных идей. Сейчас между ними осталась всего одна идея, и она не радовала.

Влада стояла, не решаясь сдвинуться с места, уверенно вздохнуть и что-то ответить. Его последнее заявление больно било по самолюбию. Особенно вызывающе прозвучало: «могу тебя себе позволить». Что он имел в виду, спрашивать Влада не захотела, а он и не подумал объяснять. Дожал взглядом, как делал обычно, и только тогда оставил её одну. Сам же вернулся в кухню, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину, но что-то пошло не так. Сначала до слуха донеслось несколько осторожных, будто случайных фарфоровых перезвона, а затем раздался жуткий грохот. Посуда наверняка полетела на пол, а бутылка вина оказалась опрокинутой, и кисловатая ароматная жидкость с булькающим звуком полилась во все стороны.