Он видел её разной. Он её знал, понимал, чувствовал. Но не мог повлиять. Точно не сейчас. Владе было больно всего минуту. Эту же минуту было страшно. Ещё на шестьдесят секунд все эмоции заглушила злость. А потом стало всё равно. Шторм, застилающий глаза, стих, оставляя в них лишь льдистое безразличие. Холод тоже умел обжигать. Это Багдасаров понял в тот день, когда она ушла. И сейчас узнавал давно знакомый посыл. Влада хотела уйти от него. Снова.

Он криво улыбнулся, зло прищурился и понял, что не отпустит. Ошибка, совершённая дважды – это выбор. Прежде он его сделал под влиянием эмоций. Сейчас знал наверняка: поступать честно – глупо. Вот только Влада когда-то давно сглупила от недостатка опыта, он – желая ей угодить. Но это ни к чему не привело. Поэтому сегодня он стоял крепко, смотрел уверенно и чётко знал, что отзываться на эмоции Влады бессмысленно. И давил. Безжалостно. Так их связь становилась крепче. Влада не уходила, не отворачивалась, не уступала. Она пыталась противостоять, и лёд в глазах таял. «Пусть лучше ненавидит» – поддакнул Багдасаров сам себе.

Он мог бы обнять её, отогреть. Это непросто, но вполне реально! Он мог бы произнести слова, что соединят глубоко и грубо разорванную надвое личность. Ту, где Влада мягкая, нежная, заботливая, и ту, с которой она уверенно бьёт наотмашь. Он мог бы так поступить, но предельно чётко осознавал её потребность в сильном и жёстком партнёре. А потому решительно шагнул вперёд, стал к Владе вплотную, и сжал в кулаке капюшон её толстовки, демонстративно натянул.

Со стороны выглядело унизительно и грубо, а холод в глазах Влады будто обрёл форму и больно жалил остроконечными ледяными пиками.

– Даже не думай! – предупредил Багдасаров, делая понятное лишь им двоим внушение.

Несколько секунд Влада испытывала его взглядом, а затем будто через силу, нехотя и недовольно, но отвела глаза в сторону. Она растёрла ладонью лицо, неодобрительно покачала головой и податливо выдохнула. Он почти победил. Следовало только чаще напоминать, кто сильнее, и что он на её стороне.

Багдасаров ослабил хватку, а вскоре и вовсе разжал кулак, расправил плотную ткань на её плече. И всё это под пытливым вниманием так некстати присутствующих свидетелей. Он оглянулся на сотрудников полиции и видавшие виды мужики поспешно отвернулись. Брать в такой жёсткий интим компанию вроде как не принято.

Воспользовавшись заминкой, Влада успела отступиться и теперь злобно таращила глаза. Правда, по большей части раздражали бесцеремонные полицейские. Да, об этом она тоже успела пожалеть! Раз сто примерно пыталась абстрагироваться, углубиться в мысли, но в них было до того мерзко, что приходилось снова и снова выныривать и болезненно морщиться от отвращения. Эти эмоции Багдасаров улавливал, будто свои собственные.

Особенно непросто стало, когда появился судмедэксперт и с похвальной дотошностью принялся надиктовывать подробности жуткого убийства. И всё бы ничего, но опытный эксперт умудрился делать неуместно восторженные замечания и, как истинный ценитель подобного вида «искусства», поражался изобретательности маньяка.

Несколько раз Влада не сдержала порыв приблизиться и с противоестественной внимательностью всматривалась в кровавое месиво. Её бледное от напряжения лицо практически не выражало эмоций, но в глазах закручивались смертельные вихри.

Багдасарову очень не нравился её настрой. В итоге пришлось оттеснить Владу к проходу, а эксперту сделать внушение, чтобы он вернул свой восторг в профессиональные рамки. Но обстановка в очередной раз накалилась. А всё потому, что он посмел вклиниться в её зону комфорта со своими правилами и предупреждениями. Влада напряжённо молчала, Багдасаров делал вид, что ему на это плевать. И на её мнение, и на намерения разобраться.