Меня поразила врачебная халатность: как врач решился на подобное без родительского согласия! Если мать захочет судиться с коллегой, то у нее для этого есть веские основания…

***

Утром после дежурства обязательно звоню своим девочкам.

— Алис, доброе утро! Как вы, солнышко? Слушались Нину Федоровну?

— Мам, а что, у нас есть выбор? Она хотя бы лучше, чем та грымза была: не нудит и даже иногда рассказывает интересные истории.

— Так, — я посмотрела на часы, — что-то мы разболтались! Давай помоги Ксюшке собраться и быстрее в школу, а я постараюсь быть ближе к обеду. Еда в холодильнике, разогреете и поешьте обязательно!

— Знаю, не маленькая! — Дочь, как обычно, фыркнула и бросила трубку.

Ох уж этот переходный возраст! Никак не могу перестроиться, что они не малышки. Да и сама частенько в детстве подобным образом разговаривала с родителями... Правда, мне не особо позволяли язвить. И в мыслях не было взять подобное поведение за постоянную основу.

Ну что же, недаром говорят: «Пока сама не станешь матерью, не поймешь». Сейчас многие моменты открылись с абсолютно новой для меня стороны. Я не всегда была согласна со своей мамой и только сейчас поняла, как я ошибалась и не понимала ее волнений.

***

Света положила на край стола результаты анализов Маруси. Ничего утешительного: срочно требовались антибиотики пенициллиновой группы — этого "добра" в достатке, а вот гель для быстрого заживления открытых ран у нас в списках лекарств не значился...

Придется, как обычно, «на ушко» говорить родителям о вынужденных вложениях в лечение, по полису многие медикаменты недоступны. В такие моменты накрывает бессилие, что есть хорошие препараты, которые можно использовать для лечения, но нет возможности их назначить на бесплатной основе.

Вернулась домой уже ближе к обеду. Дочки сидели в комнате, выполняя домашнюю работу. Хорошо хоть, что сегодня не было никаких секций и кружков.

— Алис, Ксюш, вы как? Пообедать успели или, как обычно, поленились разогреть еду?

— Мам, представляешь! Ксюшка так прониклась домашним хозяйством, что даже посуду сама намыла, все хотела тебе помочь!

— Ксюшенька, какая же ты у меня молодец! — Я подошла, приобняла дочку за плечи и поцеловала в щеку. Старшая дочь ревностно сверкнула глазами в нашу сторону.

«Боже, куда деваться! Нашла к кому ревновать — к родной сестре».

Притянула к себе и ее, поцеловав в другую щеку.

— Фу, мам! Обслюнявила всю, — брезгливо начала тереть лицо она.

Ну вот как, что за дети?! Не обнимешь – плохо, проявляешь нежность – опять не так!

После обнимашек с дочерьми я проскользнула в свою комнату и решила отдохнуть хоть немного. Только прилегла и прикрыла глаза, как меня накрыл резкий и противный звук перфоратора.

«Да что же это такое!»

Девчонки высунулись на шум, но, поняв, что это наш сосед разносит свою квартиру, снова скрылись в своей комнате. Я решила не обращать внимания.

«Ну подумаешь, ремонт у людей, мы тоже когда-то его делали...»

Хотя сам процесс я совсем не помню. После происшествия многие моменты моей жизни провалились в пустоту, частичные обрывки и события. Многое мне рассказали родные, только дочерей из моего сердца и памяти не смогла вырезать даже такая страшная авария.

Отдых, видимо, откладывался на неопределенное время. Прошла на кухню и, чтобы отвлечься, решила заняться домашними делами. Когда пошел третий час сверления, а к нему присоединился звук сноса стен, меня уже нормально так потряхивало от гнева.

— Все, с меня достаточно! – произнесла я вслух и сняла с себя фартук.

Резко открыв дверь, я слышу удар и протяжный мужской стон.