—Да я в целом не против, детей не на кого толком оставить. Няня у нас только на дни моего дежурства приходит. Если специально с ней договориться.

— Ну а что, может, и стоит договориться? Ты не подумай, я ничего против девчонок твоих не имею, но у меня свободны в основном вечера, вряд ли крохи высидят допоздна, да и формат нашего общения больше взрослый все же.

Позже я обдумывала разговор с Никитой. Вроде ничего обещающего быть не может, но словно внутренний голос протестовал и был против даже просто дружеских встреч. Остановившись на минутку, я попыталась взять себя в руки. Да что же это такое происходит? Мне все время кажется, что я что-то упускаю из вида!

В остальном дежурство проходило размеренно. Зайдя в приемное отделение, попросилась к Свете подремать: вдруг кого-то снова на скорой привезут? В маленькой подсобке у нас всегда стояла пара раскладушек для врачей и младшего персонала. Не очень удобное место отдыха, но все лучше, чем никакое.

Когда я погрузилась в сон, меня снова откинуло в дни после аварии... Я как будто очнулась в палате, где были мои родные и близкие: мама, девочки. И в тени находился мужчина – не могла его рассмотреть, лица практически не было видно. Девочки бросились ко мне навстречу.

— Мама, мамочка, ты пришла в себя?! – Они плакали, целовали меня в щеки и что-то еще говорили, но я уже плохо понимала, что происходит.

Повернув голову, посмотрела на мужчину.

— Кто это? — тяжело приподняла руку и указала на темную фигуру.

— Дочка, да это же Егор! — вопросительно и непонимающе посмотрела на меня мать.

Картинка оборвалась, и новый образ – все та же палата. Я проснулась, мужчина сидел ближе, но я снова никак не могла его рассмотреть... Как будто все время что-то мешает, и мне приходится напряженно вглядываться в темноту комнаты. Он держал меня за руку, прижавшись губами к моим прохладным пальцам.

— Вспомни, ты должна вспомнить! — шептал незнакомец. Выдыхаемый им горячий воздух обжигал и сеял панику в моей душе.

Я ничего не испытывала, кроме страха и отчаяния. Кто он? Почему так настойчив? В груди становилось тяжело, и было трудно дышать. Вопреки всему он продолжал повторять и повторять: «Вспомни!»

— Я не помню тебя! Уходи... Мне страшно! – Удушливые слезы скатывались по лицу, падая на щеки и холодя грудь под плотной тканью больничной сорочки. Намокшая ткань неприятно терлась о мою кожу, дрожь во всем теле сковывала меня, нарастающий озноб отключал от действительности.

И вот я уже на приеме у больничного психиатра. Врач показывал картинки точек и черных пятен на белом фоне, настойчиво уточняя у меня: «Кто я? И что на самом деле помню?» Эта пытка казалась мне вечностью.

Я проснулась от легкого толчка в плечо. Светлана низко склонилась и улыбнулась.

— Кристина Олеговна, просыпайтесь! Скоро обход.

8. Глава 8

Сонная и встревоженная, я отправилась на обход. Мне нравится этот процесс, ведь многих деток, которые пошли на поправку, можно отправлять домой. Я приверженец того, что, если кризис миновал, дома и стены лечат. Это гораздо лучше, чем больничные помещения.

Я вернулась домой. Еле удалось избавиться от мыслей после плохого сна. На пороге меня встретила зареванная Ксюша. Какие еще предположения мой и так настрадавшийся мозг мог подкинуть? Что ее кто-то ударил, очередная ссора с подружкой или, может, успела чем-то себе навредить?

Так как старшей сестры не было дома, драка между ними отпадала автоматически.

— Ксюша, что случилось? — Дочь подняла испуганный взгляд, и не успела я ничего толком сообразить, как в сумке раздался протяжный звонок телефона.