– Так занимаетесь! — фыркнула медсестра, словно я загонялась с проблемами, которые не были таковыми. — А теперь простите, – вновь пробормотала. 

Я только сейчас осознала, что вместе с девушкой оказалась в светлом помещении, разделённом наполовину застеклённой стеной.

– К сожалению, вам туда не нельзя, – медсестра виновато кивнула, проходя в дверь между комнатами. 

Не знаю, зачем… но я подошла к окну, с удивлением взирая на просторное помещение с большим количеством маленьких люлек-капсул из прозрачного стеклопластика на высоких ножках и на колёсиках. 

Не все были заняты, но всё равно казалось, что малышей в этом отделении много! Словно лаборатория младенцев!

Они были такие… беспомощные, такие крошечные, хрупкие, беззащитные...

Стало не по себе!

Вроде нужно было уйти, но я не могла. Точно приклеенная стояла и смотрела… как медсестра прохаживалась между рядами люлек, поправляя то маску, то капельницу, то изучая данные пиликающих приборов. 

Это больно! Не физически, а душевно. Знать, что есть больные дети и видеть их воочию — разные вещи. И сейчас — перед лицом реальности, осознала, как это неправильно, что так… 

И это невозможно видеть!

А когда девушка подошла к очередной прозрачной постельке, где на мой взгляд лежал один из самых крохотных младенцев, под маской искусственного дыхания, и казался каким-то нереальным существом, затаила дыхание.

Не знаю почему.

Но его вид меня завораживал. Такой крошечный, тощий, словно новорождённый котёнок.

– Это ваш племянник, — словно зная, что я смотрю на них, улыбнулась медсестра, кивнув младенца. 

Её голос звучал точно бульканья из-под воды.

Но сработал выстрелом над самым ухом!

Он?!

Я уставилась на него во все глаза, пытаясь понять, что чувствую в этот момент: благоговейный страх, удивление, отвращение, интерес, восхищение, отторжение… 

Но ответа не находила. Скорее всего, я просто продолжала недоумевать, как возможно… чтобы такие беспомощные детки страдали и болели? Как это допускал бог, если он существовал? Почему природа так наказывала нас! И как… из этого человечка потом вырастет взрослый и крепкий! Мужчина! 

Магия…

Нечто за гранью понимания, потому что малыш слишком уж казался нежизнеспособным, невероятно хрупким, немощным.

Так и стояла, смотрела, боясь дышать.

Медсестра убрала капельницу, которая ему была введена, проверила данные на мониторе, вписала что-то...

– Правда они хорошенькие? 

Из текущих мысли меня неожиданно выдернул голос девочки.

Я с недоумением покосилась в сторону — рядом со мной на стуле, который не пойми откуда взялся, стояла малышка, крепко прижимая к груди небольшого светлого медвежонка. Она, как я, прислонилась лбом к разделительному стеклу, и во все глаза жадно следила за происходящим в комнате с младенцами.

– А ты не слишком мала, чтобы здесь быть? – нарочито строго брякнула я, озадаченная неуместным появлением девочки и нашим странным разговором.

Малышка на меня покосилась с какой-то взрослой задумчивостью, даже прощающим упрёком:

– Нет, конечно, я уже взрослая! И скоро это будет моей работой. Поэтому смотрю. Учусь! — деловым тоном заявила, подтверждая слова частыми кивками. 

Важность малышки нелепо смотрелась в совокупности с невинным обликом и мягкой игрушкой, которою она так крепко обнимала, словно это была её неотъемлемая часть.

— Ого, — опешила я, с уважением посмотрев на девочку.

Навид ей было не больше пяти. Худенькая, бледная, с невероятно длинными, тёмными волосами, водопадом ниспадающим до талии. 

Кукольно красивая… 

Будто из другого мира… ангелочек!