— Не плачь, — тяжело проговорил мужчина, медленно повернувшись к ней. — Я запутался, Настя. И я не могу рассказать всего, я пообе…

Пообещал твоему отцу, что не буду втягивать тебя в это — вот, что хотел сказать Артем, но остановил себя. Если он не расстанется с ней сейчас, то завтра получит ее по кусочкам в коробке, как когда-то выразился Андрей Павлович. Ставки высоки, а ставить под удар Настю он не имеет права. Не после того, о чем рассказал Загорский.

— Лев Толкачев. Вот, кого тебе нужно искать. Он был подозреваемым в деле, но странным образом откупился, а после вовсе исчез с радаров. Кто это? В тот период времени он входил в бизнес, но знаешь, самое удивительное, что его никто никогда не видел. Были лишь его подчиненные и разговоры по телефону. Он говорил, что не хочет светить своим лицом… что бы это ни значило. После убийства исчез, сквозь землю провалился, но… Я думаю, что этот человек замешан в убийстве твоих родных, потому что мой частный сыщик в своем последнем докладе писал о нем и что он близко к правде. Затем его нашли порубленным на части. Так что, Артем… Если ты хочешь ворошить это гнездо, то не вздумай вмешивать в это мою дочь. Я тебе запрещаю. Она не должна попасть под удар из-за моих ошибок и ошибок твоего отца. И из-за тебя, ты же понимаешь это?

Артем словно очнулся от воспоминания, вздрогнув всем телом. Он до сих пор не понимал, как мог упустить информацию о главном подозреваемом. В отчетах об этом Льве ничего не говорилось, так что либо отец Насти лгал, либо кто-то хорошо заметал все возможные следы.

— Это конец, воробушек. 

 

Открыв глаза, девушка посмотрела на него, словно пытаясь понять смысл слов. Все бессмысленно, он уже решил. Но она не видела одного — как сильно мужчина прикусил губу зубами, до крови, лишь бы не наговорить ей лишнего. Лишь бы не рассказать все как на духу и не попросить ее остаться.

— Я поеду, — хрипло проговорила Настя, встав с кровати. — Извини, я не останусь. 

Быстро одевшись, Загорская нехотя покинула квартиру, не зная куда идти. Домой совершенно не хотелось. Было огромное желание исчезнуть, раствориться. Чтобы никто не трогал. Не задавал ненужных вопросов, которые бередили старые раны. 

Настя опомнилась лишь тогда, когда прохладный ночной ветер неприятно пронзил её тело. 

Она стояла на детской площадке в двух домах от своего. Посмотрев на время, девушка тяжело вздохнула. На экране по прежнему красовалась их с Артемом фотография. Тот день, когда они подавали заявление в ЗАГС. Она так и не решилась убрать её, но рано или поздно нужно что-то менять. 

Она больше не может позволять себе так унижаться. Он оставил ее, оскорбив честь прилюдно. Перед всеми гостями. Перед ее отцом. А затем вернулся другим, ничего не объяснив. И опять решил порвать без объяснений.

Если Артем считал, что это нормально, то Настя понимала всю нездоровость ситуации. Продолжать идти к ней в постель, при этом заявлять, что они расстаются? Да пошел он к черту. Его не волновало, какие чувства испытывает девушка, так почему ее должно волновать все ли в порядке с его жизнью. 

Хотя в глубине души она и понимала, что сейчас ее владеет злость и обида.

Сев на лавочку, Настя зашла в галерею и пока была решимость безвозвратно удалила все их совместные фотографии, чувствуя как глубоко внутри что-то ломается и становится пусто. Просто пустота. Необъятная. Холодная. Полная одиночества. 

На миг она задержала взгляд на последнем фото, где была четко видна его татуировка. Надпись. На латыни. 

Veni ut quid,